Питомец «Ледового рая»

Но Ксанка уже расстёгивала пуговицы на кителе и скидывала его на пол, и сделала шаг вперёд, и её ласковые жаркие руки скользнули Кириллу под футболку, и от этого жара он мгновенно заполыхал, и прижал девчонку к себе, и с удивлением понял, что у неё всё, как у Сандры, и та же упругость, и та же гладкость, только всё изящнее, и если в прошлый раз он находился в объятиях, то на сей раз обнимал сам, а когда они оказались голыми обезьянами, оказалось, что ТАМ у Ксанки и вообще всё, как у Сандры. И закончилось всё, как с Сандрой, — взрывом восторга и наслаждения, и им обоим было сейчас глубоко наплевать и на задание, и на долг, и на честь бойца…

Но потом всё вернулось. Ксанка ещё лежала, розовая и размякшая, с раздвинутыми ногами, а Кирилл уже сполз с койки и, собирая одежду, ждал, пока проснётся в душе привычная злоба на метёлку, всё-таки добившуюся того, чего так боялся Спиря. И злоба должна была обернуться приступом ненависти, потому что, в отличие от стыка с Сандрой, где пострадавшим был проклятый Дог, здесь пострадавшим оказался друг Артём, и Кирилл не знал, как он теперь посмотрит Спире в глаза. Но ненависти в душе не родилось, а потом Ксанка шевельнулась, села на кровати, доверчиво не пряча ничего, и посмотрела на него, и он сумел выдержать её взгляд, и тогда она принялась натягивать на гладкие бёдра трусики, а Кирилл понял, что выдержит он и Спирин взгляд, и вообще всё, что сейчас между ними произошло, касается только их двоих, и тут над ними не имеет власти ни Спиря, ни Сандра, ни полковник Лёдов, ни вся их родина по имени Земля. Только Единый. И Кирилл не удивился, поняв, что Ксанка шепчет слова молитвы…

А потом он с удивлением обнаружил, как всё переменчиво в отношениях обрезка с метёлкой, потому что едва ткань скрыла треугольничек рыжих курчавых волос внизу живота и розовые соски, похожие на недозревшие вишенки, как вдруг возникла трещина, и с каждой надетой тряпкой она становилась всё толще, и становилось всё более и более ясно, что в отношениях между двоими обнажённость прямо пропорциональна доверчивости.

А когда Ксанка напялила на голову иссиня-чёрный берет с восьмилучевой звездой и глянула в зеркало возле двери, они снова были двумя соратниками, которым всё-таки предстояло выполнить порученное.

— Что просил передать капеллан? — спросил Кирилл, и этот вопрос убил остатки близости, и Спиря должен был сейчас прыгать от беспричинной вроде бы радости.

— Капеллан просил передать, что ему удалось добиться для тебя возможности пользоваться закрытой сетевой связью. — Ксанка сунула руку в нагрудный карман кителя и вытащила кристалдиск. — Тут коды доступа, как считаешь, сотри. — Она положила диск Кириллу в ладошку, снова глянула в зеркало и поправила китель. — На словах что-нибудь капеллану передать?

— Да, — сказал Кирилл. — Скажи, что я кое-что уже сделал, чтобы его подозрения подтвердились.

— Больше ничего?

— Больше ничего. Остальное я ему сообщу по связи.

— Тогда я пошла.

— Да, иди. Передай только… — Кирилл осёкся: после случившегося между ними передавать привет Спире было противно. Тем не менее он закончил: — Передай привет Артёму.

— Конечно, передам. — Ксанка хитро улыбнулась, и в этой улыбке не было ничего знакомого.

Наверное, так умеют улыбаться только женщины, сделавшие выбор и добившиеся своего.

С этой улыбкой она и шагнула в коридор. Триконка исчезла вместе с ней. Будто обрезали пуповину, и рождённое между ними должно было теперь жить само по себе и крепнуть, если окажется жизнеспособным крепышом, или умереть — если полуживым уродцем.

Кирилл положил кристалдиск на стол, подошёл к окну и смотрел в него до тех пор, пока она не появилась на улице. Она не подняла головы и не махнула рукой слепым окнам, и это было правильно.

А когда она пересекла улицу и подошла к перекрёстку, из-за угла появился патруль. Он тут же остановил идущую навстречу курсантку, проверил её персонкарту. И немедленно арестовал нарушительницу каких-то дисциплинарных положений, потому что откуда-то появился ровер с эмблемой Галактического Корпуса на боковых дверцах, остановился рядом с патрулём, и Ксанку загнали в его чрево.

46

Первым желанием Кирилла было рвануть вон из номера, выскочить на улицу, догнать патрульных и изобразить на их мерзких физиономиях всё, чего эти парни заслуживают. Придыхая от ненависти, когда кулак будет мозжить их длинные сопатки, которые отныне и навсегда зарекутся соваться в чужие дела… Крякая от удовольствия, когда твёрдый нос кросса будет плющить их прикольные мячики, которые отныне и навсегда перестанут мешать плохому танцору…

Вторым желанием…

Нет, вторым было вовсе не желание, второй была всплывшая в памяти строка из устава.

Боец Галактического Корпуса должен быть терпелив и хладнокровен.