Питомец «Ледового рая»

Он преувеличивал — единственной шуткой, которую в таком состоянии мог себе позволить Кирилл, это позариться на первую попавшуюся метлу. И шутка эта была бы из области чёрного юмора…

За дверью стоял знакомый джампер. А в джампере сидел знакомый водила в чёрном шлеме.

— Привет! — сказал Кирилл, забираясь внутрь.

Водила не ответил. Возможно, — если это была Сандра, — Дог запретил ей разговаривать, рассчитывая, что Кирилл примет её за ещё одного капралова подручного. Плечи вкупе с шлемом могли принадлежать и мужчине, а всё остальное скрывали боковые стенки ложемента.

Как только пассажиры расположились в задних креслах, джампер стартовал в небо. Мимо пронеслась высоченная стена без окон, и Кирилл вдруг понял, что это за здание. Он видел его, когда стоял утром возле больницы номер пять. Видимо, это и был Институт вторичных моделей.

— Заэкранировать стёкла! — скомандовал вдруг Гмыря.

Пилот ничего не ответил. Стёкла начали темнеть, пока не сделались чёрными. Тут же загорелось внутреннее освещение.

Похитители не хотели, чтобы похищенный знал, куда они направляются.

Впрочем, летели недолго. Так, по крайней мере, показалось Кириллу.

Вскоре джампер явно пошёл вниз.

Что ж, сейчас похищенный всё равно увидит, куда его привезли, даже если не узнает этого места. Не могут же они приземлиться прямо в помещение, в котором намерены содержать пленника. Так что потом он сможет узнать тот кусок улицы или двор, в котором они окажутся. Как узнал здание ИВМ.

Наконец скрипнули амортизаторы. Рядом шевельнулся Гмыря. Кирилл почувствовал укол в шею и провалился в никуда.

51

Очнувшись, он обнаружил себя лежащим на койке. Осмотрелся.

Его устроили в небольшой комнатке. Единственное окно находилось достаточно высоко, и в него было видно ночное небо, а на его фоне рекламная триконка — светящаяся голубым неизвестная фигурка. Ф-мебели в комнатке не было, а из обычной, кроме койки, имелись лишь стул да табуретка. На табуретке стоял поднос со стаканом сока и тарелкой, на которой устроился одинокий бутерброд с твердокопчёной колбасой.

Кирилл попытался встать и обнаружил, что руки-ноги свободны. Поднялся с койки. В голове слегка шумело от той дряни, которую ему вколол Гмыря. Впрочем, не прошло и минуты, как мозги прояснились, пустые кишки заиграли торжественный марш, а мужское хозяйство вновь наполнилось болью, правда, уже не столь мучительной, как прежде.

Кирилл сунулся к двери, постучал. Замка с этой стороны не наблюдалось, а значит, вряд ли это была дверь на свободу — разве что люди, охранявшие его, размещались прямо в коридоре.

Замок щёлкнул, дверь отворилась, и вместо свободы Кирилл увидел Сандру.

— Чего тебе? — спросила та.

— Отлить надо.

— Пошли.

Он не ошибся в предположениях.

Это был двухкомнатный номер с совмещённым санузлом. Комната поменьше — в качестве тюрьмы; комната побольше — для охраны. Судя по всему, какой-то отель из древних, в которых жили едва ли не первые колонисты. Впрочем, колонисты жили не в отелях, а в гигантских металлических ангарах, полузарытых в почву и снабжённых шлюзами. Нет, отель был всё же помладше.

— А где Гмыря?

— К ночи появится… Не вздумай поднимать шум, а не то…

— Тебе же велели оставить меня в живых.

— А я и не собираюсь тебя убивать. — Сандра показала кулачище. — Вырублю, спеленаю и кляп в зевало загоню.

— Мда-а-а… Раньше ты мне демонстрировала другие части тела.

Сандра фыркнула:

— Так от других частей ты же сам вырубишься.

Она была права. Кирилл едва не вырубился от привычного процесса над унитазом.

Когда он, вытирая испарину и слёзы, выполз из санузла, Сандра протянула ему тюбик:

— На-ка, помажь свои причиндалы. Это лечебный гель. Скорее заживёт.

— Приревновал он меня к тебе, — пробормотал Кирилл, еле ворочая языком. — Вот и саданул.

Метёлка явно что-то хотела сказать, но промолчала. Лишь открыла ему дверь в маленькую комнату.

— Очень уж ты у меня стала разговорчивая, — не удержался Кирилл.

Но ответа так и не дождался. Дверь закрылась, замок щёлкнул. Протопали шаги, что-то скрипнуло.

Кирилл добрался до койки и из последних сил осторожно улёгся. Есть больше не хотелось, пить — при мысли, что выпитая жидкость потом запросится наружу, — тоже. Он осторожно расстегнул штаны и принялся наносить гель из тюбика на больные места. Скоро боль начала стихать, а потом и вовсе исчезла. Кирилл облегчённо вздохнул и провалился в сон.

Во сне он приснился себе сам, но не нынешний, избитый и почти без сил, а вчерашний, с «подсолнечником» и персонкодером. Он смотрел в узкое окно своей камеры и, вызвав видеопласт, объяснял Ксанке, как его можно найти. Ориентиром служила рекламная триконка, которую он видел в окно и прекрасно понимал, что именно она рекламирует.

52

Проснулся он от какого-то шума. Где-то как будто скреблась и пищала мышь. Некоторое время он пытался понять, как сюда попал этот земной грызун и где прячется, как вдруг его словно ошпарило.