Питомник

— Добрый дух, который оживляет мертвых. Человек умирает, как засыпает, а потом просыпается, и становится молодым, здоровым, сильным, и живет очень долго, никогда ничем не болеет. Если слушаться Лоа, он будет добрым и оживит мертвого, за которого ты просишь, — все это она проговорила быстрым, свистящим шепотом, четко, без запинки, словно повторяла заученный наизусть текст.

— Как он выглядит, этот Лоа? — осторожно поинтересовалась Евгения Михайловна.

— Никак. Его нельзя увидеть.

— Но тогда как же с ним можно разговаривать?

— Он иногда вселяется в человека и говорит через него.

— Значит, он в тебя вселялся?

— Нет, в меня нельзя, я плохая, больная, глупая, от меня воняет. Лоа любит здоровых, сильных, которые спортом занимаются. Вот Руслана он очень любит, Руслан такой красивый, сильный. Ну, вы же его видели, это он вам передал для меня конфеты.

— Да, конечно. Значит, Лоа вселился в Руслана, убил тетю Лилю и приказал тебе сказать, что это ты убила, — медленно проговорила Евгения Михайловна и почувствовала, как у нее холодеют руки и мурашки бегут по спине.

— Лоа добрый, но строгий, — задумчиво произнесла Люся, — он всегда делает, как лучше для человека. Только кажется, будто он убил. На самом деле это такое испытание для людей. Вот я глупая, не умею говорить не правду, и мне пришлось пройти испытание, сказать всем, что я убила тетю Лилю. Но теперь я очистилась. Из меня вышла плохая кровь, и я должна поправиться.

— Из тети Лили тоже вышла плохая кровь?

— Конечно, — Люся широко, радостно улыбнулась, — но только вы никому об этом не рассказывайте.

— Хорошо, никому не расскажу, — пообещала доктор Руденко и внезапно спросила:

— Ты помнишь свою маму?

— Я не хочу к маме Зое, — живо отозвалась девочка, — я больше туда никогда не хочу, там все думают, что я плохая.

— Кто все?

— Там делают уколы. В подвале страшно, там злые чудовища. Кукле оторвали голову, я плакала, они смеялись. Пожалуйста, позвоните тете Лиле, пусть она меня заберет.

— Люся, у мамы Зои в подвале живут чудовища?

— Да. Вампиры, ведьмы, черти, мертвецы. Я боюсь, я не хочу.

— А кто оторвал кукле голову?

— Бака, — прошептала Люся и тут же зажала рот ладонью.

— Кто это?

— Злой дух, человек-волк.

— И зачем он это сделал?

— Чтобы убить.

— Кого?

— Не знаю, кукла была как будто этот человек, которого хотели убить. Они так играли.

— Кто они?

— Все ребята.

— Ребята у мамы Зои?

— Нет! Я к маме Зое не хочу, — Люся вдруг замерла с открытым ртом, несколько секунд глядела куда-то мимо Евгении Михайловны, в глазах у нее застыл ужас, словно там, за спиной врача, она увидела нечто очень страшное, — пожалуйста, никому не говорите про Лоа, — прошептала она, и как будто весь воздух вышел из нее вместе с этим шепотом. Она упала на подушку, лицо ее стало бледным и равнодушным. — Люся, ты знаешь свою фамилию?

— Коломеец Люся, восемьдесят пятого года. — А как фамилия мамы Зои?

— Я спать хочу, я сразу усну, я буду хорошо себя вести, — пробормотала девочка и широко зевнула.

— Мама Зоя тебя удочерила и дала тебе свою фамилию, — Евгения Михайловна взяла Люсю за руку, — ты должна мне ее назвать, тебя никто не будет ругать за это.

— Я Коломеец Люся, я не хочу другую фамилию, я хочу домой, позвоните тете Лиле…

— Хорошо. Как фамилия Руслана?

— У Лоа нет фамилии. Ему не нужно…

— А мама Зоя тоже Лоа?

— Руслан Лоа Барон Самади, мама Зоя Лоа Маман Бригит.

— Они муж и жена?

— Нет.

— У мамы Зои другой муж?

— Был. Но умер.

— Когда?

— В том году.

— Как его звали?

— Папа Василий.

— Отчего же он умер?

— Долго болел. Лежал в кровати, не двигался, только кушать просил. А потом умер. Я спать хочу, я сразу усну…

— Хорошо, Люся, сейчас ты будешь спать.

— Только скажи, ты помнишь свою родную маму? Ее звали Ольга, — ласково произнесла Евгения Михайловна.

— Да. Я помню маму Олю. У нее светлые кудрявые волосы, как у тети Лили.

— Она погибла. Это тоже было испытание Лоа?

— Нет. Она сама себя убила. Прыгнула на улицу из окошка и разбилась. Лоа ни при чем.

— Ты это видела или тебе кто-то рассказывал? — Я спала, ничего не помню. Можно, я посплю? Тетя Лиля придет, вы меня разбудите, хорошо? — Она закрыла глаза, лицо ее обмякло, расслабилось. Она уснула моментально. Евгения Михайловна несколько минут сидела на краешке койки, низко опустив голову, и слушала тихое, тревожное сопение девочки.

«Ведь не могла она все это сочинить. Она говорит о том, что знает, что видела своими глазами. Похоже, речь идет не об одном маньяке, а о целой команде психопатов, — думала доктор Руденко, — сейчас столько развелось всяких чудовищных сект. Сатанисты, любители черной магии. Но каким образом попала к ним эта девочка? До сих пор она упрямо повторяла, что убила. А теперь говорит совсем другое. Вероятно, правду. Значит, ход с конфетами оказался верным».