Питомцы Майки

И пахнет иначе. Другой полосатенький, желтый, с черными полосками — красивый котенок!.. Оба они крупнее котят и такие большеголовые, чудные!.. С любопытством обнюхивала их Майка и старалась вспомнить, что-то. Так пахло где-то в саду. А уж остальные два!.. Майка рассмеялась бы, если б умела. Какие-то бурые комочки, с густой, косматой шерстью. Морды длинные и некрасивые. И пахнет от них неприятно.

Зачем они тут?..

Майка лапой осторожно перевернула их на спину. Они жалобно запищали и беспомощно забарахтались на полу. А желтенькие заскулили, ползая рядом и тычась мордочками в бока Майки.

У собаки вдруг забилось сердце. Ей стало так жалко этих беспомощных маленьких созданий! «Они голодны», поняла Майка и легла рядом с желтеньким. Сначала ее замутило от резкого, чужого запаха, но Майка поборола в себе брезгливость. Детеныши чутьем угадали, что перед ними их кормилица, и жадно припали к ее груди. А за ними потянулись и черненькие уродцы.

Это были только что родившиеся детеныши льва и тигра, а черненькие были медвежата.

Сторож, который видел эту картину, пошел за заведующим.

— Вот и отлично! — сказал тот. Он вошел в клетку и погладил Майку по головке. — Теперь она их не бросит! Теперь-то уж Майка пожалеет подкидышей!

А Майка не подозревала, что ее собственных щенят кормит теперь волчица.

Весь день Майка заботливо облизывала своих уродцев и не отходила от них. Она чувствовала, что зверки беспомощны. Если их бросить, они умрут от голода. Жалость к ним и нежность переродили Майку.

Когда ее выпустили на четвертый день погулять, — на этот раз в саду и без цепочки, — никого уже не задирала. Пробежит, тихо рыча, мимо волков и лисиц, оглянется враждебно на обезьян и помчится дальше. Она старалась все что-то вспомнить, понять…

У клетки медведей Майкой овладело волнение. Заведующий садом видел, как собака остановилась, подняла переднюю лапку. Она внимательно нюхала воздух. Возле клетки хищников она села. Нервная дрожь пробежала по ее телу.

Положительно, эти запахи резкие, даже неприятные — были ей знакомы… Как будто именно так пахли ее жалкие уродцы… Долго сидела она так, в раздумьи, перед клеткой льва, не обращая на него никакого внимания. Она не замечала, что желтые глаза львицы следят за каждым ее движением, и что в этих глазах загорается жадный огонек… Теперь Майка была уже не худеньким щенком, и львица охотно съела бы ее.

Майка нервно залаяла и озабоченно побежала дальше. Но ее интерес к саду и другим его обитателям как будто пропал. Обегав все закоулки, она повернула к своей клетке. Она боялась, что без нее унесут ее уродцев, как унесли тех, беленьких и с пятнами на милых мордочках. Эти хоть уродцы, а все-таки!.. Что она будет делать без них?..

Заведующий садом, стоя в проходе, наблюдал, с какой заботой обнюхивала и облизывала Майка своих подкидышей.

Они же, почуяв ее близость, подняли визг и вой и стали тыкаться мордочками друг в друга, ища соски. Когда же зверки припали к Майке, больно тыча ее здоровыми лапами в бока, собачка блаженно вздохнула и закрыла глаза. Запах хищников все еще щекотал ее ноздри, но она сейчас как бы мирилась с ним. Ведь так же пахнет и от ее уродцев. Что же делать?

Все-таки они милые и жалкие. Не бросать же их!..

С большим интересом следила жена заведующего за жизнью Майки. Как-то вскоре она спросила у доктора:

— А вы не боитесь за Майку? Способна ли такая маленькая собачка выкормить таких крупных зверенышей?

— Этого и не надо, — возразил доктор. — Майка будет кормить медвежат одну только неделю, а потом их переведут на рожок.

Тигренок будет сосать ее две недели, а львенок один останется ее питомцем. Но воспитывать она будет всех четырех одновременно, это-то для нас и представляет самый главный интерес.

* * *

Прошел месяц, и Майка считала подкидышей совсем своими, а о собственных щенятах и не вспоминала. Особенно нежно любила она львенка. Он был всех умнее, а главное был ласков и привязан к своей приемной матери. Он был крупен, неуклюж, сравнительно с тигренком, слаб на ноги и часто падал. Тигренок был тоже очень мил, очень красив, красивее львенка, настоящая кошечка.

Такой же игривый, задорный, но и такой же коварный. Не раз, играя с Майкой, он царапал ее и кусал. За это ему здорово доставалось. Майка была вспыльчива; кроме того, она инстинктом понимала, что эти зверки будут большими, гораздо больше ее, и что надо держать их в строгости. Надо, чтоб они привыкли бояться ее, — иначе с ними не совладаешь потом. И Майка была строга. Всякий раз, когда тигренок царапал ее, или задирал своих сводных братьев, — она больно трепала его за уши.

Медвежата были очень добродушны и забавны.

Однако, они по уму уступали желтеньким, и Майка любила их меньше. Медвежата были большими драчунами и обижали львенка. Майка из себя выходила, заступаясь за своего любимца. И между собой они дрались постоянно. Начнут в шутку, а потом сцепятся всерьез, и надают друг другу здоровых пощечин… А лапы у медвежат и сейчас уже были сильные и с острыми когтями.