Пицца-Лицо (ЛП)

Запах эфирных благовоний затуманил комнату, они издавали аромат, который он не мог точно определить, хотя он был естественным. В центре комнаты стоял небольшой деревянный стол, покрытый скатертью. На нём была изображена луна с наложенным на неё дьявольским ликом, а сверху лежала колода карт таро.

На картах были изображены причудливые, почти адские произведения искусства, а рядом с ними лежало несколько старинных на вид книг — их корешки были потрёпаны больше, чем у Кристофера Ривза. Они были такими странными и загадочными, написанными, как мог предположить Арнольд, примитивным текстом, не поддающимся расшифровке для его глаза. Их также окружали стены из потёртых временем книжных полок, покрытых паутиной и коркой засохшего воска.

Разнообразные реликвии неизвестно откуда были помещены на пороге тьмы. Они были достаточно устрашающе освещены, чтобы их можно было увидеть, и содержали довольно пугающие вещества. Это варьировалось от глазных яблок и волос до неопознаваемых существ. Странные артефакты парили в наполненных жидкостью банках. Доски для спиритических сеансов, кинжалы садистского вида и стеклянные бутылки с густыми окрашенными веществами внутри. Было трудно оценить подлинность реликвий, но, по крайней мере, они представляли интересную эстетику.

— Пожалуйста, садись, я тебя ждала, — предложила мадам Одесса.

Она говорила с такой жуткой уверенностью, что Арнольд поверил ей. Как будто он разговаривал с кем-то, кто вежливо задавал и отвечал на вопросы, чтобы ублажить другую сторону, но на самом деле она обладала бездонным просветлением, которое уже нашло всю правду.

— Расскажи мне об Итане, — попросила она.

Она как-то записывала то, о чём говорили люди на набережной? У неё были камеры снаружи? Что именно здесь происходило, как она могла привести столько подробностей, которые были интимными из его жизни?

— Похоже, вы уже знаете, — ответил Арнольд, опустив голову и чувствуя себя пристыженным.

— Ты пришёл сюда, имея в виду две вещи. Во-первых, ты хотел узнать о своей потенциальной невесте. Когда у тебя появится женщина, с которой ты мог бы разделить свою жизнь?

— Да, именно, откуда вы всё это знаете?

— Ну, у меня для тебя хорошие новости, она появится, — ответила она, явно радуясь тому, что стала носительницей крупицы позитива.

— Да ладно! Когда?

— Ну, не вдаваясь в подробности, это не через несколько дней, недель или месяцев, но…

— Значит, не перед выпускным?

— Нет, не перед выпускным, но я обещаю тебе, она того стоит. А если нет, то можешь просто вернуться и найти мадам Одессу, — ответила она, хлопая ресницами.

— Хорошо… А как насчёт Гарри? — спросил он, меняя тему.

Он покраснел из-за резкости странной старухи.

— Нет! У Гарри никого не будет! Забудь о нём, с тобой всё будет в порядке. Мы пришли сюда, чтобы поговорить о твоём будущем, не так ли?

— Так, мы для этого и пришли.

— Тогда ты должен выкинуть своего друга из головы и сосредоточиться. Это понятно?

— Да, я больше не буду упоминать о нём.

Мадам Одесса посмотрела на него оценивающим взглядом, проверяя правомерность его заявления.

— Тогда давай поговорим о Пицца-лице. Ты устал от этого титула?

Одно только услышанное это ужасное прозвище заставило его содрогнуться. Он продолжал задаваться вопросом, как она могла определить детали, которые она выдавала? Хотя его лицо в настоящее время было покрыто покрасневшими, раздражёнными белыми точками, так что она могла вытащить это из воздуха, просто взглянув на него. Но он всё ещё был слишком унижен и расстроен, чтобы ответить на вопрос. После молчания она решила спросить по-другому.

— Мальчик Итан, это правда? Ты хочешь, чтобы он понял твою борьбу? — спросила она, начиная тасовать колоду таро.

Внезапно внутри него нахлынула мотивация, было кристально ясно, что вопрос требует реакции.

— Это и многое другое, — ответил Арнольд без колебаний. Он поиграл с идеями в уме, прежде чем продолжить: — Но какое это имеет значение? — выдохнул он тоном разочарования.

— У мадам Одессы мы не просто обсуждаем будущее, мы его изменяем, — излагала она, раскладывая перед собой карты.

Она вытащила случайную карту из колоды и положила её в центр стола. На картинке был изображён старый отшельник, опирающийся на трость и пытающийся рассмотреть то, что стоит перед ним при тусклом свете фонаря.

— Это ты, отшельник. Твоё одиночество и саморефлексия постоянно подавляют тебя. Стрессы, усложняющие жизнь, не свойственны мальчику твоего возраста. Твоя ситуация уникальна.

Она быстро перевернула следующую карту, на которой был изображён мужчина-король, сидящий на троне из костей, трупы валялись на земле под его ногами, но каким-то образом тошнотворная жизнерадостность скрывала выражение его лица.

— Это, конечно же, Итан. Злой, варварский, безжалостный.

Она положила карту слева от отшельника, оставляя между ними некоторое пространство. Она немного повозилась, прежде чем нарисовать последний штрих, вызывая предвкушение в кишках Арнольда. Она знала так много, что то, что она говорила ему, казалось правдой. На самом деле, наверное, это и было правдой.