Пьющий души (СИ)

— Будь, по-твоему, Ведьма! — Тимур зыркнул недобро на Станиславу. Приблизившись к костюмеру, взял ее еще достаточно изящную руку в свою и прикоснулся губами. — Простите меня, Антонина Ивановна, за столь ужасную сцену. Моя вина здесь лишь отчасти. Сказался трудный день и трижды переделанная работа. А все из-за криворукого ассистента фотографа, который умудрился дважды запороть уже готовую пленку.

— Ладно, уж, — улыбнулась женщина совсем по-матерински. — Я же знаю, что ты славный мальчик.

— А вы, — он, нахмурившись, взглянул на молодых, — с глаз моих долой! На первый раз прощаю. Но после следующего просчета будете разговаривать уже с моим менеджером. И скорей всего на тему выходного пособия. Вон!

Девушки выбежали, чудом не столкнувшись в дверях. Следом не спеша вышла костюмер.

— Теперь ты, Ведьма! Встрянешь так еще раз, не разобравшись, и я не посмотрю, что мы знакомы тыщу лет. И мое возмездие падет на тебя.

С этими словами он резко выкинул руку вперед из-за спины и дернул за кольцо банки с шипучкой, зажатой в ней. Из банки, которую он все это время незаметно встряхивал за спиной, хлынула мощная струя и ударила Славки в лицо. Девушка завизжал. А Тимка, радостно хохоча, нырнул за кресло.

— Ну, я тебя сейчас достану! — девушка схватила еще одну банку, встряхнула и открыла, метясь в парня. Не попала. Вода бесполезно стекла по стене. Они еще десять минут носились, громя гримерку, пока Станислава не повалила Тимку на пол. Тому пришлось выбросить белый флаг: не очень чистый носок на ручке от расчески.

— Хорошо, капитуляция принимается. Но ты должен поехать со мной, и помочь разрешить проблему тобой же созданную.

— Я сегодня правда не могу. Устал как олень Деда Мороза после новогодней ночи.

— Но завтра ты уезжаешь и до конца недели не появишься. А одна я могу и не справиться!

— Ладно. Что все — таки случилось?

— Поехали. По дороге расскажу.

***

Солнце пробивалось золотом сквозь лениво качающуюся решетку сосновых веток. Ласково щекотало кожу, высушивая редкие капли, оставшиеся после купания. Рядом шептало море, мягкими руками волн перебирая песок и мелкие камушки. В лазурной вышине перекрикивались, что-то не поделившие меж собой, чайки. А вокруг разговаривали и смеялись люди, играли в мяч. Визжали девчонки. Она прикрыла глаза и легко отделила от прочих голос брата, его смех. Настя знала, что как бы далеко брат не был и сколь занятым не казался, он всегда внимательно следит за ней. И если вдруг случиться такая необходимость в мгновение ока окажется рядом и защитит. И всегда было так.

— Брат, — негромко позвала она, его привлекая внимание. И затем в полный голос. — Брат!

И почувствовала, как он подошел и присел рядом. И знала, что он улыбается ей так же широко, как и она ему, своей замечательной солнечной улыбкой.

— Братик, — она радостно распахнула глаза. Близко-близко оказалось совсем чужое лицо на фоне серого потолка. И, испугавшись, Настя вскинулась и вжалась в спинку дивана. Похоже, в ожидании Станиславы Семеновны она задремала на диване.

— Славка, ты уверена, что во время боя с теми тремя придурками, ты и девушке пару раз по голове случайно не съездила? — спросил Ангел, оглядывалась через плечо. — По-моему, она бредит. Братом меня назвала. А брат старший или младший?

— Старший. Девять лет разница.

— Красивый?

— Да…

— А?…

— Тимка, я тебе сейчас пару раз не случайно по голове стулом постучу, — донесся голос от двери. — Я тебя зачем привела?

— Да помню я! — отмахнулся Тимур. — Вот видишь. Даже на колени встал. — А потом совершенно серьезно проговорил, глядя на Настю. — Прости. Из-за моего длинного языка случились те три мрази. Мне реально очень жаль.

— Да, Настя, — проговорила Станислава Семеновна, присаживаясь рядом на диван. — Прости его. Он нормальный парень, когда один. А если вокруг толпа, он становиться неуправляемым. С головой вообще перестает дружить, как алкаш в запое.

— Не правда! — попытался возразить Ангел.

— Ну, конечно же, это ложь. Правду при милых невинных девушках и приличном обществе лучше не произносить. — И не выдержав ошарашенного лица и растерянного взгляда, который девушка переводила с Тимура на нее, Станислава возмущенно добавила. — Ну что ты молчишь? Скажи хоть что-нибудь.

— У Тимура есть брат близнец, и Вы по ошибке привели не того, — сбивчиво пробормотала Настя.

Станислава согнулась пополам от дикого хохота. А лицо парня приобрело столь обиженное выражение, что Настя тоже невольно хихикнула.

— Я тебе говорила, что ты шизофреник с раздвоением личности, — с трудом проговорила Станислава Семеновна между приступами смеха. — А ты мне не верил. А теперь это даже посторонним людям заметно.

Тимур с видом оскорбленного достоинства и вселенской грустью в глазах, поднялся с колен. И дрожащим от слез голосом проговорил:

— Ухожу я из вашего дурдома. Злые вы и нехорошие.

И действительно вышел, аккуратно прикрыв дверь за собой.

— Я, наверное, тоже пойду, Станислава Семеновна, — Настя попыталась встать с дивана, но была поймана за руку и усажена обратно.