Пьющий души (СИ)

Жили-были люди. Обычные люди: добрые и не очень, красивые и не вполне, честные и не до конца. Кого-то любили, кого-то ненавидели. Жили они в небольшом городке в долинке между трех холмов. Туристы, если бы такие существовали в принципе, могли полюбоваться на три достопримечательности: развалины средневекового замка на холме, залежи полудрагоценных камней и очень красивое, практически идеально круглое озеро по другую сторону замкового холма. Дети появлялись на свет на развилке трех жизненных дорог: либо проработать всю жизнь на ткацкой фабрике, которая одевала весь город и пару соседних деревень, либо на заводе по обработке полудрагоценных камней, либо с легким сердцем покинуть эту глушь и спать спокойно до конца своих дней не вспоминая о ней.

Однажды в этот город приехал очень необычный человек, и пожелал остаться, став за несколько недель всеобщей знаменитостью. Многих удивило его желание. В то время городок все больше и больше приходил в запустение, как и многие городки большие и маленькие по всей стране. Закрылась ткацкая фабрика, как и множество других ткацких фабрик. Залежи полудрагоценных камней почти иссякли. И даже озеро за замковым холмом потеряло былую округлость и зеркальный блеск. Власть менялась, ломался строй, каждый искал лучшей жизни и мечтал сбежать из умирающего городка. И лишь замок на холме взирал на всех пустыми бойницами с безразличием древнего старика. Что ему мелкая рябь человеческих жизней, он и не такое видел.

И в такое время просить постоянной прописки, да еще обещать спокойствие и процветание городку, которого там никогда не было. Да будь ты хоть трижды иностранец и, похоже, при деньгах, твои мечты останутся всего лишь мечтами. Так судачили старушки у подъездов, мужики за кружечкой пивка, и молодые мамочки, гулявшие в единственном парке с колясками.

«Да еще и жену с собой притащил. Уж больно молоденькая», — говорили одни.

«Да и красивая слишком, — добавляли другие. — Приживется ли? Здесь ведь у нас, это не там у них»

Но, не смотря, на скепсис многих, Джо Байпас, как звали нового жителя, взялся за дело с умом. Он не стал восстанавливать ткацкую фабрику или возрождать добычу камней, а занялся производством мебели, из ценных пород деревьев, в изобилии росших на склонах холмов и в их окрестностях. И сбыт наладил не внутри страны, где стабильности в ближайшие лет десять ждать не приходилось, а за границу. Очень быстро маленькая мастерская переросла в небольшой заводик, где нашлась работа для всех жителей городка. Даже ткацкая фабрика вновь заработала, но ориентированная не на одежу для населения, а на обивку для мебели. Из города уезжать перестали, даже наоборот, начался незначительный прирост населения, за счет приглашения квалифицированных мастеров и их семей.

Вот только в отношении молодой жены Джо Байпаса многие оказалась правы. Не прижилась. И года не прошло, исчезла. А на осторожные вопросы жителей, Джо отвечал, что ее здоровье пошатнулось, и она была вынуждена вернуться к маме на восточное побережье.

«Да сбежал она, — горячились одни. — Бросила такого замечательного человека!»

«Да он сам ее выставил! — вторили им другие. — Застукал с другим и выгнал в зашей. Да только любит до сих пор. Не хочет ее чернить в глазах других»

И все сходились на том, что «дура она баба, бросила такого мужика»

Город процветал.

Через пару лет в большую дружную семью маленького городка влилась еще одна ячейка общества. Семена, который успел завоевать большую известность в узких кругах, пригласили работать резчиком по дереву. Он привез с собой молодую жену Марту и маленького сынишку. Девушка, поговаривали, пострадала в несчастном случае, и почти не помнила своего прошлого. Она редко не выходила из дому, мало улыбалась и не старалась завести знакомств даже среди соседей. Муж ее тоже особой общительностью не отличался, но это скорей вследствие излишней серьезности, чем из-за надменности или не уважения. Он всегда был предельно учтив, как на работе, так и в семье.

Еще через пять лет, у них родилась…

***

— … у них родилась я, — проговорила Настя. И было видно, что рассказывать про абстрактного кого-то и жизнь городка, ей было несравнимо проще, чем про себя. Ее это смущало, но раз решившись, она не собиралась отступать. Переведя взгляд с пальцев, нервно переплетающихся на ее руках, на некую точку над головой Тимура, она вздохнула и продолжила.

***

Детство мое протекало беззаботно. Отец, и это было видно, души не чаял в матери. Она отвечала тем же. И нас с братом они любили. Я знала, что счастливее людей в нашем городке нет и быть не может.

А потом счастье разбилось.