Пивной барон

В этот самый момент в дверь позвонили. Сантехник обернулся и злобно отшвырнул шланг в сторону. Пивная струя ворвалась в комнату и ударившись о противоположную стену, разлетелась на тысячу частей, попутно сметя с нее огромный плакат, на котором была изображена киноактриса Мордюкова в дни своей молодости.

— Черт побери! — зарычал сантехник, выпуская Ивашкина на свободу и разбрызгивая ногами разлитое по полу пиво, семимильными шагами направился к двери. — Кажется, я знаю, кто это! Это — конкуренты! Мерзкие и наглые твари!

Он грязно выругался и щелкнул дверным замком. Что происходило потом, Ивашкин не видел, так как в эти мгновения был занят исключительно собственной персоной. Проклятое пиво попало в легкие, и когда он, выпучив от натуги глаза и задыхаясь в мучительном кашле, выкачал из себя достаточную его часть, то увидел в коридоре… усатого из «САНТЕКА»!

… Бедняга из «САНТЕКА» барахтался в луже пива, придавленный к полу тяжелым зеленым ботинком. Сантехник-верзила захлопнул дверь, и в руках у него Ивашкин увидел свой кухонный ножик. Усатый подтянул под себя одну неестественно вывернутую ногу и попытался встать на колени, но верзила занес над ним свой ботинок и с хрустом пнул усатого чуть пониже ягодиц.

— Лежи, харя чертова! — злобно проговорил он, пиная усатого и угрожающе потрясая над ним ножом, зажатым в огромном кулаке на манер турецкого ятагана. — И как таких халтурщиков только земля носит!

Он с размахом нагнулся и заграбастал усатого свободной пятерней за шиворот. Раздался треск разрываемой материи, усатый запищал, и писк этот походил на писк загнанной во включенную на всю мощность духовку крысы. Ноги его, мощным рывком оторванные от пола, просвистели в воздухе прямо перед носом Ивашкина, но верзила стукнул несчастного об стену, и тот завис горизонтально, точно также, как незадолго до этого висел и сам Ивашкин.

— Этот?! — заревел зеленый верзила и гневно зыркнул на Ивашкина, не позабыв приставить к тощему пузу усатого угрожающий нож-ятаган. — Я спрашиваю — ЭТОТ МУДАК ТЕБЕ КРАН В ВАННОЙ СЛОМАЛ?!

Ивашкин трагически всхлипнул и попытался отползти. Из комнаты в коридор вливался целый ручей хлещущего из брошенного шланга пива. Ивашкину вдруг показалось, что ему снится кошмарный сон. Наяву такого быть никак не могло. Это было чудовищно. Это было даже больше, чем чудовищно — ЭТО БЫЛО ДО УЖАСА ПРОТИВОЕСТЕСТВЕННО.

— Господи… — неслышно прошептали губы Ивашкина. — Позволь этому свинству поскорее закончиться!

— СВИНСТВУ?! — снова загремел над его головой ужасный сантехник, потрясая своей добычей. — ЗАКОНЧИТЬСЯ?! Да все еще только начинается, самозванцы!

Сам не соображая, что делает, Ивашкин вдруг дернулся, и невзирая на пронзившую его тело и руки в первую очередь боль, бросился под ноги верзиле в самоубийственной попытке свалить того на пол. Тяжелый башмак настиг его на полпути, однако Ивашкин увернулся, смягчив удар, нацеленный в голову. На большее проворства у него не хватило. Верзила легко, словно он был крылатый эльф, перепрыгнул через Ивашкина и прижал его к полу.

— Да уймись ты, животное! — прошипел он. — У нас мало времени. А мой шеф не любит ждать.

Он снова пнул Ивашкина и хохотнул.

— Ты знаешь, придурок, кто мой шеф?

Ивашкин опять застонал, а усатый снова запищал. На фоне плеска вырывающегося из шланга пива эти два звука прозвучали несколько комично. Но Ивашкину сейчас было не до комизма. Он с нескрываемым ужасом глядел на зеленые пальцы водопроводчика, размахивающего над ним ножом. Когда же все-таки он успел так основательно вымазаться в этой зелени?

Успеть было невозможно, если только… Ивашкин еще раз застонал, не в силах сдерживать всё нараставшую боль в теле, но стон этот помимо его воли снова превратился в хрюканье, точно такое же, какое он издал перед приходом несчастного усатого из «САНТЕКА». Зелень, зелень. Зелень… эта проклятая ЗЕЛЕНЬ… Она не давала Ивашкину покоя. Где же он ЭТО уже видел?

(НУ ГДЕ ОН ВИДЕЛ ТАКУЮ ЖЕ НАЗОЙЛИВУЮ, СВОДЯЩУЮ С УМА ЗЕЛЕНЬ?)

И его вдруг осенило.

Ивашкин вдруг вспомнил, ГДЕ он видел эту мерзкую зеленую харю, всю в отвратительных гноящихся прыщах, эти ужасные зеленые нечесаные патлы, эти зеленые мутные глаза и все прочее. Он это видел на плакатах, развешенных по городу три месяца назад в связи с антиалкогольной кампанией комитета городского Общества Трезвости.

По дурацкой идее исполнителя эта ужасная рожа изображала лик горького пьяницы, но на плакате черным по белому было начертано:

ДАДИМ БОЙ ЗЕЛЁНОМУ ЗМИЮ!

— Ну ты, удод! — еще раз пнул Ивашкина верзила. — Я же сказал тебе человеческими словами, КТО Я ТАКОЙ НА САМОМ ДЕЛЕ! Я тебе ясно сказал, что я всего лишь Пивной Барон. А вот мой шеф… МОЙ ШЕФ…

Сантехник благоговейно закатил глаза к потолку, но тут усатый наконец словно очухался от долгого сна и задергался, надеясь неизвестно на что. Сантехнику это не понравилось.

— Не трепыхаться! — вновь загремел он. — Смирно лежать! А я ведь предупреждал! Предупреждал же ведь тебя по телефону! Не я ли сказал, что кастрирую тебя, как блядского кота, если заявишься?