Пиво для Сталина. Очерки, беседы, размышления

По мнению людей приличных,
Он свое дело знал отлично.
Но любят более пластичных
И тех, что все решают лично.
Под тихий шорох авторучек,
Без нахлобучек и без взбучек,
Без шума лишнего и чтения морали
Его убрали.
Ты спросишь, где искать мораль?
Ищи, где хошь,
Найдешь едва ль.

Медунов чувствовал себя победителем. Как-то, когда он привычно сидел в президиуме очередного высокого совещания, к нему подошел помощник и сказал: «Сергей Федорович, вас срочно просит Александр Михайлович Рекунков — генеральный прокурор Советского Союза». И Медунов развернулся, театрально развернулся, вальяжно, чтобы все видели, и не шепотом, а так, чтобы тоже все слышали, сказал: «Да пошел он!..» Далее последовала нецензурная брань. Человек был уверен в своей недоступности для закона.

Тогда Медунов не мог и подумать, что пройдет совсем немного времени и он будет сидеть в следственной части прокуратуры Советского Союза и давать показания следователю по особо важным делам.

Однако расследование «Краснодарского дела» продолжалось, и Виктор Васильевич с большим волнением следил за ним.

Осмелевший Сочинский горисполком не дал прокуратуре своего согласия на привлечение к уголовной ответственности Мерзлого. Вторично этот вопрос перед депутатами был поставлен осенью 1981 года Генеральным прокурором СССР Рекунковым. Депутаты тянули до последнего, но все же весной 1982 года сдались. В маетого же года Мерзлый был арестован. Его делом занялся старший следователь по особо важным делам В. И. Калиниченко. В одной из бесед он мне рассказывал:

«Я говорю Мерзлому: „Александр Трофимович, для того, чтобы доказать вашу вину в получении взяток, мне придется арестовывать вашу жену… А следом арестовывать тех людей, которые ей давали деньги… Я хотел бы этого избежать, но для этого вы должны сами рассказать обо всем…“

Но в планы Мерзлого это не входило. Он никогда не отличался благородством. Наоборот, все валил на жену. В итоге сели оба…» Кстати, интересно в дальнейшем сложилась их судьба — Мерзлый попал под амнистию, а жена под эту амнистию не попала. Так что он вышел раньше нее.

Говорят, что после освобождения «шахиня» потеряла рассудок — она узнала, что ее благоверный, выйдя из тюрьмы, женился на молодой и покинул страну. Как выяснилось, навсегда.

Когда арестовали «Железную Бэллу», повторилась уже знакомая история. Из дома Бородкиной пришлось мешками и коробками выносить меха, хрусталь, золото и бриллианты. Всего было изъято ценностей и денег на сумму около миллиона рублей! По тем временам сумма просто несусветная. Деньги были везде — даже за батареей водяного отопления!

Квалификация преступления не вызывала сомнений — хищение в особо крупных размерах. А по законам того времени — это расстрел. Бородкина цеплялась за жизнь, как могла. Даже разыгрывала из себя умалишенную. Психиатрическая экспертиза «болезнь» не подтвердила. В отчаянии «Железная Бэлла» начала сдавать всех, кого знала, и даже тех, кого лично не знала.

Дошла очередь и до владыки Краснодарского края. Медунова стали вызывать на допросы. Ничего серьезного ему вменить не смогли. Однако оказалось, что он остался один. Никто не бросился его прикрывать, защищать, спасать. Была одна надежда — стремительно дряхлеющий генсек. И Брежнев спас его. Сказал, что привлекать его не надо. Потому что Медунов в течение долгого времени достаточно успешно руководил огромной партийной организацией. И когда мы такого человека начинаем сажать, пусть даже за дело, то мы наносим больший ущерб.

К этому времени К. К. Майданюк сумел «раскрутить» дело Тарады. Второго секретаря Краснодарского крайкома партии Анатолия Тараду злые языки в крае называли «кошельком Медунова». Всего за несколько лет он сделал головокружительную карьеру от выпускника мясомолочного техникума до одного из руководителей крайкома партии. По рекомендации Медунова стал заместителем министра мясной и молочной промышленности СССР!

Во время работы в крайкоме оброк с краевых организаций собирал не таясь — как полноправный хозяин. Получив и пересчитав деньги, любил сказать небрежно: «Ты, братец, будь осторожен. Мне осторожность ни к чему, а тебе очень нужна — ты же даешь…» Медунов позволял ему все, но когда Тараде поступала команда — оплатить, он оплачивал любую сумму. На таких принципах они и работали.

«Обобрал, подставил, сломал» — вот правила Тарады. Так что недругов у него было хоть отбавляй. Сдавали его охотно. Дело шло к аресту. Тарада решил опередить события — пришел с повинной. Понимал, что размах взяточничества и вымогательства таков, что может дойти и до расстрела. При обыске в квартире Тарады было найдено денег и драгоценностей на сумму в 350 тысяч рублей! По тем временам — сумма астрономическая.