Пижон в бегах

На этом перекрестке был светофор - тусклый, как огонек в коктейль-баре в полночь. Мы проехали мимо него, и Хло остановила "паккард" возле изгороди в темном местечке, куда не доставал свет фонарей.

- Если я не вернусь через полчаса, ты, пожалуй, не жди меня. Попробуй добраться до Арти своим ходом.

- Будь осторожен, - сказала Хло.

- Разумеется, я же не сорвиголова.

Изгородь была так близко, что мне пришлось вылезать из машины слева. Мы с Хло постояли минуту, и тут, похоже, оба испытали некоторое странное чувство, или, во всяком случае, я его испытал. Наконец я сказал:

- Скоро вернусь.

- Пожалуйста, осторожнее, Чарли, - попросила Хло, сделав забавное ударение на слово "пожалуйста".

Я испытал неловкость и ответил:

- Постараюсь.

Хло забралась в машину, и я пошел по улице; миновал островок света на перекрестке, причем ощущение было такое, будто шагаешь по проселочной дороге: темнота и изгороди скрывали все признаки цивилизации. Не было слышно ни единого звука - только скрип моих собственных подошв по гравию. Затылку моему было холодно, потому что волосы встали дыбом.

Правую руку я держал в кармане куртки, сжимая рукоять пистолета, взятого у Тима. Оружие должно было внушить мне чувство спокойствия, безопасности и уверенности, но получилось совсем наоборот: оно служило осязаемым напоминанием о том, что я дурачу не кого-нибудь, а себя самого.

Въезд на участок был в дальнем конце забора. Пригнувшись, я шел вдоль него и смотрел сквозь изгородь на тускло освещенные окна слева. После мрака улицы дорожка показалась мне ярче, чем Таймс-сквер. Она была широкая, и на обочинах стояло четыре или пять машин - новеньких и дорогих.

Есть ли у Гросса собаки? Мне казалось, что в такой усадьбе должны быть псы - здоровенные и прыгучие твари, способные откусить ногу за здорово живешь. Я с минуту постоял, отыскивая их глазами, но не видел ничего, кроме дорожки и фонарей. Уж и не знаю, почему я все время волновался из-за собак. В конце концов, убить-то меня норовили люди.

Я неохотно ступил на участок мистера Гросса, обошел стороной и дорогу, и все фонари, и приблизился к дому с заднего фасада. Свет, лившийся из окон, помогал мне идти по газону, мягкому, как персидский ковер. Окна были слишком высоко, и я не мог в них заглянуть, поэтому видел только потолки комнат. Оно и к лучшему. Значит, и меня не будет видно, если кому-то придет в голову выглянуть в окно.

На задах дома я тихонько пересек мощеный камнем внутренний дворик, заставленный стальной мебелью. С этой стороны не было освещенных окон, и я шел во мраке, рикошетом отлетая от стальных стульев и столов, будто хитро закрученный бильярдный шар. Продвижение мое было отмечено стуком и скрежетом, поэтому, дойдя до какой-то двери, я просто прислонился к ней и несколько минут слушал благословенную тишину.

Но мне надо было пробраться внутрь. Переведя дух и собравшись с мыслями, я взялся за дверную ручку и обнаружил, что дверь не заперта. С трудом верилось в такую удачу.

Но это была вовсе не удача. Я открыл дверь, бесшумно вошел, и тут вспыхнуло штук сорок ламп.

Я был в маленькой столовой, заставленной секретерами и горками. Посреди громоздился крепкий английский стол. Окна в свинцовых рамах выходили во внутренний двор и, наверное, в сад. Комната была воплощением изысканной элегантности, как кабинет дяди Эла, и, точно так же, как и там, единственным не вяжущимся с интерьером предметом были обитатели.

На сей раз это оказались Три Марионетки. Одна из них зажгла лампы - в основном хрустальную люстру над столом. Говоря "Три Марионетки", я, разумеется, имею в виду лишь их имитацию, но чертовски хорошую.

Моу в черной шоферской ливрее держал в руке пистолет, нацеленный приблизительно в то место, где стоял я. Ларри в униформе дворецкого был вооружен бейсбольной битой, а Кэрли, облаченный в белый передник и поварской колпак, высившийся над черной физиономией, помахивал мясницким ножом. Все трое таращились на меня с испуганно-враждебным видом.

Менее всего я ожидал увидеть в доме мистера Гросса таких же любителей, как я сам. В каком-то смысле они были даже страшнее профессионалов. Вроде собак. Вряд ли с ними удастся договориться.

Я поднял руки над головой.

- Не стреляйте. Не бейте меня. Не режьте меня.

Из окна мне были видны аллея, изгородь, светофор на перекрестке. Где-то там в "паккарде" сидит Хло. Но машину я, разумеется, разглядеть не мог.

Марионетки схватили меня, как футболисты во время свалки, бегом потащили вверх по узкой лестнице - то ли черной, то ли служебной, не знаю, как они её называли, - и подняли на второй этаж, где заперли в одной из спален в передней части дома. Ларри - дворецкий с бейсбольной битой обыскал меня и освободил от взятого у Тима пистолета. Увидев оружие, он пришел в ужас. Затем все трое, пятясь, вышли из комнаты, сталкиваясь друг с другом и глядя на меня круглыми глазами. Я услышал, как они совещаются за дверью. Наконец было решено, что Ларри и повар Кэрли останутся в карауле, а шофер Моу сходит вниз и доложит мистеру Гроссу об улове.