Пижон в бегах

- Он сам рассказал тебе про легавого, который берет взятки, и назвал его своим связником в полицейском управлении. Чарли, Гросс убежден, что мы с тобой едем убивать Махоуни.

- О! - только и смог ответить я.

- И если мы найдем его, поблизости, вероятно, будут ошиваться и Траск со Слейдом.

- Не вездесущи же они, - возразил я, хотя уже не был в этом уверен.

- А им и не надо быть везде. Достаточно оказаться там, где будешь ты.

- Все равно больше делать нечего. Теперь мне надо повидаться с Махоуни, другого не дано.

- Ну что ж, прекрасно. Ты командир. Ага, вот и Большая Центральная.

Большая Центральная представляет собой бульвар и идет вдоль парка. Хло направила могучий "паккард" в объезд, сделала длинный крюк и вывела его через развязку на магистраль, где мы влились в ночной поток машин, едущих в город.

Хло забыла затронуть один вопрос, над которым я давно ломал голову: как нам отыскать Патрика Махоуни. Он был полицейским, вот и все, что я о нем знал. Махоуни мог оказаться патрульным в мундире или сыщиком в штатском платье, мог сидеть в любом районном участке или работать как представитель главного управления на Центральной улице в Манхэттене.

Хотя, если подумать, много шансов было за то, что он вовсе не мелкая полицейская сошка. Патрульный в мундире, топающий по участку, вряд ли потянет на роль "связника", как выразился Гросс, между мафией и управлением полиции. Мне представлялось вероятным, что Махоуни - какой-нибудь начальник, и искать его следует на Центральной улице.

Трудность заключалась в том, чтобы выяснить все наверняка.

Нас обогнала патрульная машина, значительно превысившая допустимую скорость, и я задумчиво посмотрел ей вслед, жалея, что мы не можем просто догнать её, остановить и спросить полицейского за рулем, кто такой Патрик Махоуни и как его...

Ага!

- Ага! - сказал я вслух.

Хло вздрогнула, и "паккард" вынесло на соседнюю полосу.

- Не надо так! - попросила она.

- Канарси, - проговорил я. - К черту Манхэттен, рули в Канарси.

- Канарси? Ты шутишь?

- Нет, не шучу. Езжай в Канарси.

- Да не найду я этот твой Канарси, даже если мне будет помогать отряд бойскаутов.

- Я найду. Тормози, я сяду за руль.

- Ты уверен, что сумеешь вести такую машину?

В её устах это прозвучало как оскорбление, но я не стал обижаться, а просто сказал:

- Да. Сворачивай на обочину.

Хло свернула, и мы поменялись местами; я обежал капот машины, а Хло просто передвинулась по сиденью. Сев за руль, я тотчас почувствовал себя солдатом третьей армии Паттона. Танковой, как вы знаете.

Вести эту машину было истинным блаженством. Как будто сидишь с рулем в руках на огромном старинном диване, обтянутом мохером и напичканном маленькими, щедро смазанными подшипниками. Я впервые в жизни пожалел, что не курю сигары. Понятное дело, почему все считают, что гангстеры и маленькие старушки имеют пристрастие к таким машинам. Гангстеру они придают уверенность и ощущение силы, которое не испытаешь в "кадиллаке", почти неотличимом от какого-нибудь ничтожного "шевроле" мелкого жулика. А старушка с умеренно усохшей попой надолго сохранит румянец цветущей юности при условии, что будет проводить побольше времени за рулем такой тачки.

- Не удивительно, что мы удрали от тех парней, - сказал я, когда мы бодро покатили вперед. - Эта машина слишком исполнена чувства собственного достоинства, чтобы позволить догнать себя какой-то четырехглазой жестянке с клеенчатыми сиденьями.

- Благодарю, - отозвалась Хло.

- Ну, и водитель, конечно, не подкачал, - заверил я её. Правда, только из вежливости.

Я заметил патрульного Циккатту, когда он шагал по Восточной 101-й улице, жонглируя своей дубинкой. Сегодня это у него не очень получалось, поэтому я сначала услышал, а уж потом увидел его.

Сперва: "тр-рах!" А после этого: "Тьфу, черт!"

Вот так.

Мы уже четверть часа колесили по округе, продвигаясь очень медленно, с опущенными стеклами. Время близилось к полуночи, и весь Канарси по обыкновению будто вымер. Мои конкуренты - два других окрестных бара - ещё не закрылись, но если в них не спали, то уж, во всяком случае, позевывали. Мой собственный бар "Я НЕ...", разумеется, являл собой сонное царство. Странное чувство охватило меня, когда я проехал мимо и увидел его покинутым и запертым на замок. Как же мне хотелось вылезти из машины, открыть двери, включить яркий свет и телевизор, надеть передник и, даст бог, перемолвиться словечком с одним-двумя посетителями. Если, конечно, они заглянут ко мне.

Сегодня ночью, мигом вспомнил я, должны показывать "Смертельный поцелуй", где Виктор Мэтчер хочет жить честно, но Ричард Уиндмарк ему не дает и сталкивает с лестницы старуху в инвалидном кресле. А совсем поздно пойдет "Примите подарочек" - старая комедия с Филдзом, в которой Филдз покупает апельсиновую рощу в Калифорнии. Сколько же прекрасных передач я пропущу, а все потому, что где-то кто-то совершил дурацкую ошибку.

Ну, ладно. Короче, мы колесили по округе минут пятнадцать, прежде чем "тр-рах!" и "Тьфу, черт!" помогли мне обнаружить патрульного Циккатту. Я высунул в окно голову и как мог тихо позвал:

- Эй!

- А?