Пижон в бегах

Ну-с, что теперь? Ага! Я со всех ног бросился в прихожую, где стоял телефон. В квартире, по обыкновению, царил беспорядок: постель не заправлена, весь пол завален журналами, дверь из спальни в ванную настежь, и это просто безобразие: повсюду валяются трусы, носки и майки. Словом, обычный срач, который я вечно клянусь самому себе разгрести при первом удобном случае и все никак не разгребу. Однако сегодня, понятное дело, я не думал о беспорядке и даже не заметил его, а просто ворвался в гостиную, включая все светильники, какие попадались на пути, и быстро позвонил дяде Элу в его манхэттенскую квартиру на Восточной 67-й улице.

Понадобилось семь звонков, я считал. Мой дядя Эл, известное дело, закипает от ярости. Еще бы - в такой-то час! Но даже он наверняка согласится, что у меня есть причины звонить.

Наконец он ответил. Я узнал его голос, сонный и раздраженный:

- ...ло? Что? Кто, черт возьми?

- Дядя Эл, - сказал я, - это я, Чарли.

Он мигом пробудился к жизни и стал безупречно вежлив.

- Альберта Гэтлинга нет дома.

- Дядя Эл, - твердил я свое. - Вы что, не слышите меня? Это я, ваш племянник Чарли Пул.

- Альберта Гэтлинга нет дома. Он уехал из города.

Да что же творится-то?

- Что вы несете? - воскликнул я. - Вы - дядя Эл, я узнал вас по голосу.

- Альберт Гэтлинг во Флориде, - ответил он. - И пробудет там по меньшей мере неделю. С вами говорит слуга.

- Позовите к телефону тетю Флоренс, - потребовал я. Не знаю уж, что нашло на дядюшку Эла, но тетя Флоренс мигом образумит его. Тетя Флоренс жена моего дядюшки Эла и сестра моей матери. Так что дядя Эл, в общем-то, и не дядя, а просто теткин муж.

- Альберт и Флоренс Гэтлинг во Флориде, - был ответ.

- Дядя Эл... - снова завел я, но он повесил трубку.

Вернее, это я подумал, что он повесил трубку. Но когда я позвонил снова, то не услышал ни гудков, ни каких-либо иных звуков. Трубка безмолвствовала, и я знал, что это означает. Это значит, что парни на улице перерезали провод, и я не могу никуда позвонить, чтобы позвать на помощь.

Что мне было делать? В голову пришла дикая мысль схватить на кухне сковородку, спрятаться за дверью на лестнице и - бум! бум! - оглушить их, когда они поднимутся наверх. Без толку. Я в этих "бум! бум!" - ни бум-бум. Даже если у меня хватит духу сделать им "бум! бум!" (а я, поверьте мне, слишком струхнул, чтобы прятаться за дверью на лестнице даже с пулеметом в руках), все равно это без толку. Потому что речь идет о простом недоразумении, и, как только оно разрешится, все вернется на круги своя, и будет полный порядок, как и раньше. Но лишь в том случае, если я не причиню вреда кому-нибудь из этих парней. Не убью и не контужу так, что беднягу увезут в больницу или ещё куда. Даже если это будет самозащита, даже если речь идет о недоразумении, в котором вовсе нет моей вины, у меня, один черт, возникнут трения с организацией.

Выходило так, что они могут в меня стрелять и делать что хотят, а я не смею причинить им ни малейшего вреда. Если, конечно, хочу вести прежнюю вольготную жизнь.

С другой стороны, я не смею просто сидеть сиднем и ждать. Если, конечно, хочу вести какую-нибудь жизнь вообще.

Ну, как же тогда быть?

К животрепещущей важности решения этого вопроса вдруг добавилась и животрепещущая срочность, поскольку снизу донесся грохот, означавший, что бандиты проникли в дом, выломав заднюю дверь. Они пойдут вперед с опаской, как делают всегда, но все равно через две-три минуты окажутся здесь, прямо передо мной. А если патрульный Циккатта вдруг заглянет в мою гостиную почти в три часа утра, это будет первый его визит такого рода.

Надо выбираться отсюда - вот что надо делать. Это яснее ясного. Надо добраться до Манхэттена, до квартиры дяди Эла, и узнать, что происходит, и заставить его помочь мне исправить это, несомненно, чисто случайное недоразумение, пока меня по недоразумению не угробили.

Но выход тут только один - по лестнице, и очень много шансов за то, что эти двое парней уже овладели ею и без боя продвигаются вверх.

Я в смятении и панике оглядел захламленную гостиную, жалея, что тут нет лифта для подачи блюд к столу. Будь он, я мог бы спуститься в подвал. И дымохода нет, а то бы я поднялся на крышу. И вообще ничего такого нет, в трубу - и то не вылетишь.

Эй, погодите-ка! Кое-что все-таки есть.

Окно.

Я взглянул на него. Получится ли? Есть ли хоть один шанс выбраться через это окно в мир живых и остаться в нем?

С другой стороны, если я застряну тут, шансов на выживание не будет вовсе. Это соображение и решило дело.

Я вскочил, подбежал к двери в спальню и закрыл её. Ключа в замке не было, но рядом с дверью стоял диванчик, которым я и загородил дорогу в надежде, что это хотя бы на минуту задержит их. Потом я погасил свет и подошел к окну.

Я увидел пустую темную улицу, по которой гулял ветер. Мимо пролетела страница "Дейли-ньюс". Распахнув окно, я почувствовал свежий бриз и лишь теперь вспомнил, что на мне только белая сорочка и передник, а все пиджаки висят в шкафу в спальне.