Плач Агриопы

Он признал ошибку, когда преодолел отвращение и пощупал у «мертвецов» пульс. Если б тот оказался прерывистым, нитевидным, да и просто слабым, Павел бы, почти наверняка, обнаружить его не сумел — не настолько он был хорош в роли санитара. Однако пульс у всех «кукол» прощупывался хорошо; сердца бились часто, но ровно.

Управдом выдохнул с облегчением. Предпринял несколько попыток привести двух «старших» в чувство: деликатно похлопал их по щекам, обрызгал им лбы минералкой, найденной в маленьком холодильнике под столом. Усилия оказались тщетны. Ни лысый, ни бородатый, не повели даже бровью. Подступиться к молодому парню Павел так и не решился. На лице у несчастного была написана такая мука, словно его пытали изуверы не один час. Казалось, этот человек пережил страдание, какого не пожелаешь заклятому врагу. Павлу опять вспомнилась смерть агриопы; подумалось, что есть боль, которая немых заставляет говорить, а мёртвых — плакать.

Отчаявшись добудиться бесчувственных, управдом изучил помещение, где оказался. Перед ним полукругом изгибался настоящий Центр Управления Полётами. Во всяком случае, высокотехнологичная стена, составленная из нескольких десятков особо тонких современных мониторов, недвусмысленно намекала, что космос и психиатрия, в исполнении Ищенко, — явления одного порядка. Должно быть, Павел находился в той самой, основной, комнате контроля, по сравнению с которой подлестничный «аквариум» охраны смотрелся жалко. Отсюда можно было подглядывать за обитателями всех палат клиники. Номера читались на медных пластинках, прикрученных к каждому монитору. Правда, чтобы разобраться в нумерации, требовалось знать местные реалии, но Павлу одного утреннего визита хватило с лихвой. Монитор с табличкой «3-12» — почти наверняка покажет палату Струве…

Если, конечно, его включить.

Если включить всю эту шпионскую стену.

Около трёх десятков окон в чужую жизнь были закрыты. Всё панно, собранное из дорогих видеоигрушек, — обесточено.

Павел не слишком удивился этому. Он понимал: отключение мониторов в «аквариуме» случилось неспроста. Техническими проблемами тут и не пахло. Постарался кто-то, вполне материальный, двурукий и двуногий. По-видимому, тот, кто натворил дел и в ищенковском ЦУПе. Павел не исключал даже, что мониторы охраны отключались именно из ЦУПа. Он раздумчиво уставился на высокие стойки, выстроившиеся в ряд у дальней стены и имевшие по рубильнику — на каждой. Увы, в отличие от местных мониторов, здоровенные рубильники с отполированными деревянными ручками подписаны не были. Павел догадывался: ручки, поднятые вверх, находились в положении «включено», вниз — «выключено». Если он не ошибался в умозаключениях, на текущий момент были отключены два рубильника из имевшихся в ЦУПе шести.

Управдом ещё немного пожеманничал сам с собою, поразмышлял, не вызовет ли скандала, а то и локальной катастрофы, если примется экспериментировать с рубильниками. Но, переведя взгляд на парня, чьё лицо оставалось правдоподобнейшей в мире маской страха и муки, решил, что хуже уже вряд ли будет.

Павел решительно взялся за ручку первого из двух отключённых рубильников, и, не без натуги, повернул её на сто восемьдесят градусов. Между клеммами сверкнула яркая синяя искра. Натужно загудел скрытый где-то трансформатор.

Удача улыбнулась управдому. Вот так, запросто, с первой попытки. Это было удивительно: Павел даже приятно усомнился на секунду, что он — вечный невезучий.

Мониторы засветились. В цвете, в деталях, перед изумлённым зрителем предстала вся подноготная здешней жизни.

Ищенко лукавил, заявляя, что его пациенты — вольные птахи. Теперь Павел видел: с некоторыми из них в клинике обходились весьма жёстко. Вот обитатель палаты «2-08»: закутан в смирительную рубашку, извивается на койке, словно гусеница на раскалённой сковороде. Рубашка, конечно, белоснежна, да и по фасону — куда модерновей, чем та хламида, из которой пришлось извлекать «арийца». Но суть дела от этого не меняется: пациент остаётся на излечении отнюдь не по доброй воле. А вот молодая женщина — «2-11». Её руки пристёгнуты наручниками к изголовью кровати. Картинка — просто-таки из кинофильма для взрослых. Если б не жёлтое пятно на ночной сорочке, в районе промежности: дама обмочилась.

А что же Струве? Что там — в палате «3-12»?

Павел отыскал взглядом нужный монитор.

Тот по-прежнему был мёртв, как, впрочем, и несколько других.

Управдом наверняка задумался бы, хороший это признак или дурной, если бы рассматривал монитор издалека. Но он приблизился к устройству вплотную, и немедленно заметил, что монитор отключен не программно, а, так сказать, физически: индикатор готовности мигал красным, как если бы кто-то отжал кнопку «вкл.» Павел включил монитор.

Картинка появилась, два раза дёрнулась и застыла. Казалось, она статична: не сцена с участием живых людей, а странная открытка.