Плач Агриопы

В мудрости Таньке трудно было отказать. При этом она сумела смутить не только Павла и Елену, но и доктора Струве — тот, вероятно, ощущал себя героем чужого романа.

- Как я и обещал, всё выяснилось, — Струве зачастил с объяснениями, — Ваша дочь не вполне здорова. У неё начинается ангина. Советую впредь не злоупотреблять мороженым. Сладкоежкам часто приходится пить горькое лекарство. Но это, слава Богу, уже не по нашей части. Я отпускаю вас домой. Вот моя визитка. — Медик протянул управдому прямоугольник тонкого картона, — Там телефоны — и служебный, и мобильный — я сверху его карандашом дописал. Удачи!

- Доктор! — Павла вдруг обуяло любопытство, — Я видел там, за ширмой, других людей. Как я понимаю, они тоже ждут вашего вердикта по поводу кого-то из близких. Всем ли повезло так, как нам? В самолёте были люди с настоящим Босфорским гриппом?

- Не могу вам сказать, — весёлость Струве улетучилась, он словно бы обмяк. — Закрытая информация. Следите за новостями. Мы сотрудничаем с прессой, всё важное непременно появится в газетах и на телевидении.

Доктор вышел. Не успел управдом обдумать, как они втроём, с Еленкой и Татьянкой, доберутся отсюда до автостоянки, — в дверь вломился без стука толстозадый провожатый — тот самый, который довёл Павла до карантинной зоны, — и, с крайне недовольным видом, предложил следовать за ним. Через двадцать минут управдом выруливал на Каширское шоссе. Татьянка покашливала и вообще выглядела не ахти, потому Павел спешил. На сей раз он благополучно избежал дорожных пробок и довольно быстро добрался до Марьино, где Еленка жила со своими родителями.

- Я тебе позвоню, — бывшая супруга чмокнула Павла в щёку. Чуть задумалась, потом добавила, — Ты сегодня был очень мне нужен, и ты не опоздал — нисколько не опоздал. Спасибо.

Девчонки скрылись в подъезде, а управдом, усталый, но окрылённый, отправился домой.

* * *

Павел даже не подозревал, как утомили его все утренние события, вместе взятые. Вернувшись к себе в квартиру, он всего лишь на пару минут прилёг на кушетку — исключительно чтобы дать короткий отдых травмированной ноге, — и сам не заметил, как провалился в крепкий и долгий сон без сновидений. Проснулся он в восьмом часу вечера — дешёвые пластмассовые ходики с крупными цифрами и круглым циферблатом гарантировали точность, — да и то от отчаянного стука в дверь, который перемежался трелями дверного звонка. Павел поднялся, скривил гримасу, когда перенёс вес на прихрамывавшую, после операции, ногу, — но отдых всё-таки пошёл несчастной конечности на благо, так как, за два-три шага, ступня обрела нормальную чувствительность, а ноющая боль в колене отступила, оставив по себе лишь лёгкое беспокойство.

- Иду! — Зычно крикнул Павел, в надежде, что настойчивый посетитель его услышит и не станет доламывать дверь и звонок. Шум и впрямь прекратился.

Управдом добрёл до прихожей, глянул в глазок, но, поскольку вечерние сумерки уже сгустились, а свет на лестничной клетке до сих пор никто зажечь не сподобился, — разглядеть можно было только очертания пыхтящей грузной фигуры, которая топчется у порога.

- Вы к кому? — осторожно поинтересовался Павел у тени.

- К вам я, — ответила тень хрипло и недовольно, — Второй раз уже захожу, а у меня, между прочим, тоже рабочий день нормированный, как у всех.

- А вы кто? — задал управдом нелепый вопрос.

- В глазок выгляньте и посмотрите. — Буркнула тень, — А, чёрт, где тут у вас лампочка включается? Да не волнуйтесь, я не разбойник с большой дороги, — я, совсем наоборот, ваш участковый — Кирилл Семёнович Бодяго, будем знакомы.

Павел повозился с замком и распахнул дверь. На него уставилась круглая, как блин или блюдце, физиономия с водянистыми глазами. Она пыталась дружелюбно улыбнуться, но получалось не очень. Впрочем, собеседник Павла имел настолько забавные, большие и лопоухие, уши, а также такой уютный бюргерский животик, затянутый в форменное обмундирование, что не предложить ему чашку чая с вареньем и плюшками было так же невозможно, как не предложить всё это шведскому Карлсону. Впрочем, участковый Бодяго оказался поделикатней сказочного персонажа: снял в прихожей ботинки.

Обжигающий свежезаваренный чай, похоже, порадовал участкового. Управдома он тоже взбодрил. Отпивая кипяток крохотными глотками из высокой чашки, Павел недоумевал, как это у него получилось — заснуть так крепко. В молодые годы он гордился как раз тем, что спал чрезвычайно чутко, совсем как киношный разведчик или спецагент. Вот он развалился на спине, посапывает, видит десятый сон — а вот, в следующее мгновение, перехватывает коварную вражескую руку с кинжалом, нацеленным ему в грудь. Прежде Павел был уверен, что способен на что-то этакое. Да уж, чем дольше живёшь на свете, тем реже получаешь от жизни подарки, и тем чаще реквизируют твоё добро небесные приставы.

Участковый оказался не плохим мужиком. Не гнал лошадей, выкушал полчашки чая, прежде чем приступил к делу.

Управдом так и знал, что дело это коснётся «арийца». Ожидал, что к нему заявится кто-то посолидней, чем обычный участковый, но Бодяго разъяснил и это: