Плач Агриопы

Ни говоря ни слова, Еленка взяла дочь на руки и скрылась в спальне. Вернулась минут через пять; за это время управдом пристроил мушкет рядом с собой на одеяле.

- Хочешь мне что-нибудь рассказать? — бывшая жена опустилась на краешек дивана. — Об этом? — она кивнула на мушкет, — Или этом? — показала на перевязанное бедро Павла.

- Ерунда, — отмахнулся тот сразу от обоих вопросов. — Расскажу позже. Это всё не важно по сравнению…

- По сравнению с угольком? — предложила Еленка своё окончание фразы. — Слова Таньки — они что-то значили для тебя? У неё сейчас еле прощупывается пульс, и дыхание — как у котёнка, которого не доутопили. Не представляю, откуда она взяла силы — сказать тебе то, что сказала. Ты знаешь хоть кого-то… — Еленка замешкалась. — С такими фамилиями, прозвищами, никами, или что-то в этом роде?

- Там ещё был снеговик, — Павел попытался сымитировать иронию, но получилось не очень: он сам был под впечатлением от Танькиной мольбы.

- Давай начистоту, — бывшая жена горько улыбнулась самыми уголками губ, — Я так же далека от любой мистики, как кошка от высшей математики. Но, когда случается всё то, что случилось с нами; когда мы видим то, что видели, — любой бред становится здравым смыслом, а здравый смысл — бредом. Если для тебя слова Таньки — не полная бессмыслица, — ты просто обязан что-то предпринять.

- Лена, ты опять за своё, — попробовал возразить Павел.

- Я не спрашиваю, откуда взялась эта штука, — спорщица показала на мушкет одним коротким движением подбородка, словно бы нехотя, — Но, на мой взгляд, она явно не из того уютного мира, в котором фастфуд и праздничные распродажи всякого барахла. У меня от неё мурашки по коже. Она опасна — даже когда не стреляет; нутром чую! Почти уверена: она — не твоя, ведь так? Если ты можешь вернуть её владельцу, а он может спасти нашу дочь…

- Идёт! — управдом неожиданно перестал спорить. Он осознал, что самое время использовать странную одержимость Еленки завиральными идеями в интересах дочери. — Идёт! — повторил он. — Я съезжу кое-куда… Это почти наверняка глупость, но я съезжу… С одним условием…

- Думаешь, сейчас подходящее время торговаться? — вспылила Еленка.

- С одним условием, — внятно и весомо продолжил Павел. — Мы немедленно звоним этому борцу с эпидемиями из Домодедово — профессору Струве.

- Ты ублюдок! — выкрикнула бывшая жена. Она вскочила с дивана и скрылась в спальне. В порыве чувств, не удержавшись, сильно и зло хлопнула дверью. Управдом тяжело вздохнул и включил телевизор. Потом протопал на кухню, чтобы заварить чай покрепче.

Пока закипал чайник, пока Павел колдовал над хитрым ароматным варевом, миновало четверть часа. Приближался полдень. День выдался на удивление солнечным — клёны во дворе радовали глаз увядающей красотой: багрянцем и желтым золотом. Воробьи, присмиревшие после заморозков, расхрабрились и щебетали так, что заглушали бубнёж телевизора в гостиной. Павел, правда, приоткрыл форточку, и потому птичий гомон слышался отчётливей. Еленка на кухне не появлялась. Павел решил, что тоже не станет делать шагов к примирению: пускай строптивая переварит его ультиматум, возможно, поймёт, что не вправе единолично решать судьбу дочери.

С дымящейся чайной чашкой управдом вернулся в гостиную и уселся перед телевизором ровно за минуту до начала выпуска новостей. Он рискнул снять маску — вымочить её в чае совсем не входило в его планы.