Плач богов (СИ)

Хотя, надо признаться, без мексиканского костюма он выглядел теперь намного привычней и одновременно как-то иначе. Чёрные брюки, чёрная шёлковая (явно недешёвая) сорочка, атласный жилет и небольшой шейный платок (тоже радикально чёрных оттенков), повязанный на ковбойский манер прямо на голую шею под расстёгнутым воротником – спутывали мысли о его происхождении и истинном статусе, как и о связи его работы портового грузчика с его реальными возможностями. Ещё и полусумраки переулка, освещённого лишь тусклыми фонарями, добавляли свои контрастные мазки к его исключительной внешности, вызывая новые приступы спазматического волнения на уровне панического страха.

Если бы она тогда не оцепенела, едва опять увидела его лицо почти в ярде от себя, то точно закатила бы истерику с одержимым нежеланием ехать куда-то в его компании. Правда, длилось это безумие не так уж и долго. Полли сама подтолкнула её к открытой Хейуордом дверце четырёхместной коляски, буквально вынудив шагнуть к жерлу иного, более сумасшедшего безумия. И она именно шагнула, так и не сообразив до конца, когда и как взобралась по сквозным ступенькам, очутившись уже на кожаных сиденьях небольшого салона экипажа, напротив улыбающегося Киллиана.

Всевышние боги! Она уже и забыть забыла каково это – чувствовать себя рядом с этим человеком, всего в ничего, в расстояние пары локтей. Понимать, насколько он реален, и она вовсе не спит. Его чёткий лик прямо напротив, не расплывается и не деформируется, а из-за его столь близкого присутствия, ощущение будто ты находишься в эпицентре невидимого пламени (которое лижет тебя с головы до ног поверх кожи и под оной, но каким-то чудом почему-то не сжигает буквально) становится во истину просто не нестерпимым. Словно это он прикасается то ли мысленно, то ли ещё как-то, а ты ничего не можешь с этим поделать, ведь этого никто не видит, и ты тоже. Ещё и наблюдает со стороны за твоей реакцией с раздражающей ухмылкой на лепных губах и даже не скрывает этого. И её, видимо, от последнего опьянения и этих чёртовых внутренних ожогов словно заклинило, или того хуже, взыграло в крови вскипевшим чувством надменной гордыни. Уж ежели она не в состоянии надавать ему по рукам, то кто ей помешает смотреть на него уничижающим взором?

- И куда же мы собираемся ехать? – она было даже не поверила сперва, когда услышала свой собственный голосок за десять секунд до того, как все места в фиакре были заняты, и возничий прищёлкнул языком, направляя гнедую двойку вместе с коляской к ближайшему выезду из переулка.

При этом Эвелин продолжала прожигать испытывающим взглядом сидящего напротив Хейоурда, но едва ли достигнув в столь сложном процессе каких-то существенных результатов. Ещё и сердце, как назло, никак не желало униматься, бухая, будто заведённое, о рёбра и по глотке, едва не впиваясь в бронхи острыми шипами болезненных спазмов. Как она ещё кашлем не изошлась и не соскочила с экипажа прямо на ходу?

- Туда, где ночи Гранд-Льюиса проходят в исключительно непередаваемой атмосфере, наиболее запоминающимися моментами. – и, конечно же, отвечал он под стать своей расслабленной позе и невозмутимому выражению лица, с эдакой ленцой, как и подобает большинству южанам. Либо намеренно пытался поддеть её ещё больше, так сказать, погладить против шерсти, вызывав при этом волну будоражащих мурашек, будто процарапавших острыми гранулами по всей спине от копчика и до самой макушки головы, и едва не вынудив содрогнуться всем телом.

Хотя и не исключено, что её пробрало встречным потоком прохладного воздуха, так ни кстати слившегося с нервным ознобом отсроченной реакции. Ещё и мысль о том, что она и Киллиан смотрелись со стороны, как разбитая пара в отличие от Полли и Криса, тоже подливало в огонь своих нехороших предчувствий. Может всё это было подстроено и спланировано заранее, иначе с какой стати им уезжать из города, прямо из эпицентра праздничных гуляний? И что значит «на окраину»? А, главное, зачем?

- И в каком именно месте обитает эта так называемая исключительная атмосфера? – похоже, она совсем уж осмелела, не смотря на бесконтрольное волнение и вполне обоснованные страхи. Чтобы так долго смотреть в глаза мужчины и не какого-то там достойного джентльмена, знающего, как правильно вести себя с благовоспитанными дамами, а портового грузчика и сына падшей женщины, тут она определённо либо повредилась рассудком, либо хватила лишку рому.

А может из неё только что тоже сделали девицу лёгкого поведения? Ведь если кто узнает, куда и с кем она ездила на ночь глядя – скандала точно не оберёшься.

И что тогда с ней будет? Запрут в какой-нибудь монастырь, подальше от кривотолков и осуждающих взглядов, не зная, как ещё снять с семьи несмываемое клеймо столь вопиющего позора? Почему она не подумала об этом до того, как поддалась уговорам Полин? Неужели сама этого хотела? Или же в ней куда много порочного и аморального нежели рассудительного и благочестивого?