Плач богов (СИ)

«Здесь все дороги ведут к Гранд-Пойнт. Заблудится сложно, а вот дальше за городом – вполне.» - служанка явно не переживала, что с её подопечной случится что-нибудь ещё, будто тут, за пределами портового вокзала действовали иные законы жизни. Или же поверила той на слово, уж слишком быстро успокоившейся на её глазах. – «Виллу Ларго Сулей знают многие. Старайтесь держаться Рю Дэ-Аль (Rue des Halles*франц.), тогда точно не промахнётесь.»

Улица Торговых Рядов, Эвелин не помнила точно её названия, но сейчас многое восстанавливалось в памяти, правда не так чётко, как хотелось бы. Сильно расплывчато, как говорится, смутно знакомо, будто под другим углом. И названия – интернациональная помесь всех побывавших здесь когда-то в течении семи или восьми веков европейских завоевателей: французских, португальских, итальянских и прочих колонистов.

В детстве вообще всё воспринималось по-иному, как здесь, так и в Леонбурге. Но детям всегда легче, им многое позволительно и многое прощается, если ты, конечно, не без роду и племени, или того хуже, круглая сирота. Хотя сейчас она всё-таки видела разницу. Пусть её и подбивало яркими образами с обострёнными эмоциями пережитого в порту, она понимала, что в действительности ей было просто грех жаловаться. Ну не повезло ей с двоюродными сёстрами, судьбы у многих, подобных ей сирот, куда тяжелее и трагичнее. Она жила в полноценной семье, у неё была своя собственная комната и свои личные вещи, и временами она могла проявлять собственный характер, делать то, что хотелось именно ей. Как сейчас, без каких-либо усилий уговорив Лилиан отпустить её прогуляться по Гранд-Льюису в гордом одиночестве.

У неё тоже была хоть и мизерная, но власть. Конечно, далеко не такая, как у её опекунов и даже ни как у сестёр Клеменс, но её происхождение и положение в обществе делали из неё отнюдь не окончательно зашуганную зверюшку, не имевшую права хотя бы пискнуть без чужого на то разрешения. Она редко ощущала её силу, но, если выигрывала пусть и не глобальные, но сражения, брала верх над тем, кто не соглашался и какое-то время не хотел уступать из-за банального упрямства, чувство триумфа и его эмоциональный переизбыток запускали свою маленькую чёрную машинку – эдакий обряд из тёмной магии над сознанием и бренной сущностью. Хорошо это или плохо, но разве можно называть плохим то, что делало тебя сильнее, облегчая тебе дыхание и поступь?

Подумать только, ещё недавно пережитая боль и подтачивающие страхи подрезали выбивающей дрожью коленки с сухожилиями на ногах, а теперь, с каждым новым шагом придавали твёрдости и уверенность в намеченных действиях. И лишь из-за того, что Лилиан ей уступила?

Едва ли Эвелин знала точный ответ, главное, теперь было легче и ей как-то удавалось глушить реакцию своего организма на последние события. Более того, одиночная прогулка по восхитительным улочкам Гранд-Льюиса оказывала благотворное воздействие на разгорячённый разум и истощённое долгим путешествием тело. Кажется, именно этого ей так сейчас и не хватало – жизненно важного и крайне необходимого. Чувствовать под ногами твёрдую почву, услаждать взор окружающими красотами живущих рука об руку «стихий» - человеческого гения и матушки природы, и себя внутри захватывающих тоннелей из белого камня и изумрудных сводов раскидистых крон вековых деревьев. И всё это под взрывающими восхищённое сознание пенистыми фонтанами всех цветов радуги – сочных живых ковров из плетистых роз, томных гроздьев глициний и бобовника, ярких соцветий душистого горошка, барвинка и клематиса, и конечно же извечных завоевателей открытых территорий – садового плюща, девичьего винограда и свисающей едва не отовсюду серебряной паутины испанского мха.