Плач богов (СИ)

Но что самое интересное, такое с ним случилось впервые. Как правило, он не обращал на подобных девушек своего пресыщенного внимания буквально в упор. Слишком тихие и слишком скромные, и без того затюканные либо собственными родителями, либо дуэньями-садитсками. Ловить там было нечего. Они итак смотрели на него едва не с открытыми ртами, мгновенно заливаясь густой краской милого смущения, стоило ему лишь скользнуть по их лицам скучающим взором. Да и в постели толку от них, как от лежачего бревна, ещё начнут с перепугу напрягаться или сжиматься по дурости, а то и вовсе разрыдаются со страху. Потом успокаивай их по нескольку часов кряду. Возиться с такими – сразу же и напрочь отпадает любое желание.

Тогда какого он до сих пор думает об этой незнакомке, то и дело воскрешая в памяти связанные с ней моменты – её очаровательное ангельское личико и раскрытые на всю ширь бездонные глазища. А сказать, что она якобы не зацепила его своей несвойственной для этих мест красотой, всё равно, что нагло соврать самому себе прямо в лицо. Ещё как зацепила, не говоря о вчерашнем вечере, когда налетела на него у конюшни заброшенной усадьбы, а потом бежала прочь сломя голову, как чумная, будто он и впрямь намеревался устроить ей погоню. Хотя надо-таки признаться, у него по началу действительно чуть было не сработал инстинкт охотника, тем более нагнать этого упорхнувшего в ночь мотылька ему не стоило никаких излишних усилий.

И почему же тогда не нагнал? Решил, что овчинка не стоит выделки? Или же оставил на потом? Дал время этому тлеющему чувству разгореться куда жарче да ощутимей, чтобы пробрало далеко не слегка, буквально до жжения в чреслах и костях, а уже после погнало по тлеющему в воздухе следу реальным голодом. Всколыхнув куда больше желаний и пронимающего предвкушения.

По сути только и существовало два возможных варианта развития этой истории. Либо он о ней забудет, либо, как сейчас, потянется не одними лишь помыслами почти что в неизвестном направлении. Хотя времени по любому ещё было в запасе даже более чем. Можно было бы успеть и остыть, а может быть и найти иной источник интереса. Увы, человеческие эмоции слишком быстротечны и ему ли об этом не знать. Хотя ради определённого азарта и конкретно поставленной цели почему бы не попробовать. Что он от этого потеряет? Не говоря уже об оставленном визитом матери крайне неприятном осадке, от которого хотелось избавиться как можно скорее, так сказать, не откладывая в долгий ящик.

Да, время оно такое. Либо никого не ждёт, либо даёт слишком много возможностей и путей.

А может это такая жестокая насмешка богов? Вначале придумают для глупого человека безвыходную ситуацию, загонят в неё лишь им известными способами, чтобы потом наблюдать со своего недосягаемого пантеона, как тот пытается выкрутиться из непредсказуемых ловушек, расставленных на протяжении всего его жизненного пути. А разве этого как-то можно избежать? Скорее максимум – насмешить богов своими тщетными попытками. Причём до слёз.

В город надо было выбраться, по любому. Хотя бы для того, чтобы проветриться и заглянуть на Торговую площадь. Правда, в воскресенье подобный выход в свет был чреват слишком высокой вероятностью натолкнуться на энную кучу знакомых, среди которых обязательно затесается его вездесущая маменька и как минимум с дюжину брошенных им не так уж и давно местных красавиц. Хорошо, что в столь людном месте никто из них не рискнёт подойти к нему ближе, чем на пару ярдов. Уж что-что, а репутация для каждой из них – превыше заказанного в раю места. Любовь любовью, но сгорать от стыда, как на костре у позорного столба перед целым городом никому не захочется.

В данном случае, он испытывал даже некое превосходство над любыми обстоятельствами. В такой толпе он был практически неуязвим. Мог спокойно пройти мимо любой бывшей пассии, скользнуть по перепуганному личику насмешливым взглядом прищуренных из-за яркого солнца глаз и как ни в чём ни бывало, пойти дальше. И не каждой из них хватит смелости ответить хотя бы таким же прямолинейным вызовом глаза в глаза, а то и отвернуться первой, если ему вдруг стрельнет в голову коснуться пальцами козырька своей уличной кепи и скривить губы в «учтивой» ухмылке безмолвного приветствия.

Но, надо сказать, даже ему на какое-то время стало не по себе в один из схожих моментов. Вернее, когда он изначально направлялся ко входу торговой улицы, мимо примыкающей к ней мостовой, где останавливались экипажи с только что прибывшими желающими посетить воскресную ярмарку в самый пик её покупательского ажиотажа. Именно там, всего в нескольких шагах от Киллиана Хейуорда, остановилась внушительная коляска на четыре персоны, и прямо из частного ландо на проходившего рядом мужчину зыркнули недобрые глазища Софии Клеменс.