Плач демона вне закона

Солнце почти село, я плотнее укуталась в кожаный пыльник Дэвида и поджала кончики пальцев в ботинках. Я устала. Действительно устала. Чуть раньше я уже задремала от изнеможения, но это не помогло мне отключить мозг. Я поймала взгляд Кери и привлекла ее внимание к заходящему солнцу. Женщина кивнула в подтверждении того, что поняла, наклонив голову, как будто молилась. Через секунду она выпрямилась. В ней появилось что-то новое, сжатая челюсть и намек на страх. Она не хотела, чтобы я этим занималась, но ничего не могла поделать.

За столом воцарилось молчание, когда она подняла свою пятифунтовую сумку с солью и направилась к клочку неосвященной земли, окруженному святой землей. Через секунду все задвигались, и я с удовольствием заметила, как Квен помогает Айви встать, в ответ на свою заботу получая негодующий взгляд. Трент пошел внутрь переодеться, а Маршал взял еще одно пиво и сел рядом с Кизли за стол для пикника.

Я взглянула в сторону незнакомого звука от трескотни крыльев, и глаза мне застлала пыльца пикси. Это была маленькая Джозефина, одна из младших детей Дженкса, со своими тремя братьями, которые исполняли при ней роль нянек и охранников одновременно. Она была слишком маленькой, чтобы летать одной, но она так рьяно старалась помочь ухаживать за садом и охранять его, что проще было присматривать за ней.

— Мисс Морган, — задыхаясь, сказала маленькая красотка пикси, приземляясь на предложенную мной руку, и я моргнула от ее пыльцы, — у входа голубая машина, и дама, которая пахнет так же, как и вы, и еще сиренью, подходит к парадному входу. Хотите, чтобы я ее отпиксила?

Мама? Что она здесь делает? Айви наблюдала за мной, пытаясь понять, нет ли у нас неприятностей, и я махнула рукой, говоря, что все в порядке. Квен заметил этот обмен взглядами, что меня слегка разозлило.

— Это моя мама, — сказал я, и крылышки пикси опустились от разочарования. — Зато ты сможешь отпиксить следующего разносчика журналов, — добавила я, и она воспряла духом, ее крошечные ручки захлопали. Боже, пожалуйста, помоги мне выжить, чтобы я могла увидеть, как Джозефина отфеячит разносчика.

— Спасибо, мисс Морган, — возликовала она, — я провожу ее внутрь.

Затем она полетела вокруг церкви, оставляя после себя затухающие солнечные искорки. Ее братьям пришлось спешно ее догонять, и я не смогла удержаться от улыбки. Но и она медленно потухла, и я сложила локти на коленях. Я подумала, что у меня достаточно времени на то, чтобы попрощаться с мамой, когда распахнулась дверь черного входа, и она процокала вниз по ступенькам крыльца, держа коробку. Я рассказала ей, что собираюсь сделать сегодня ночью, и мне следовала ожидать того, что она может прийти. Квен поднялся, чтобы пробормотать приветствия, прежде чем войти внутрь к Тренту, и я напряглась от внезапного приступа раздражения. Мне не нравилось, что они оба находятся в моем доме. Пользуются моей ванной. Нюхают мой шампунь.

Мама была одета в джинсы и цветастый топ, ее короткие кудри развевались на ветру, придерживаемые лентой, по цвету совпадающей с рубашкой, и так она выглядела моложе. Ее глаза сияли, она застала приготовления на кладбище в самом разгаре, и на ее долю отводилось только беспокойство.

— Рэйчел! Отлично. Я застала тебя до того, как ты ушла, — сказала она и махнула всем в знак приветствия, направляясь ко мне, — я хотела поговорить с тобой. — Поворот его побери, из Трентона вышел неплохой молодой человек. Я видела его в холле. Я рада, что вы преодолели свои детские обиды.

Я испытала огромное облегчение, когда увидела ее и поняла, что ее сознание вполне ясное. Когда я покидала маму утром, она была как безумная, словно лишилась половины разума, но я и раньше видела такие ее превращения. Очевидно, Таката знал, какие правильные слова надо сказать, мне стало интересно, теперь, когда правда вышла наружу, был ли это последний из ее срывов. Если, конечно, ее срывы действительно были тем, чем были. Жизнь во лжи разрывает на части и может дать течь в самых неожиданных местах.

Мои мысли вернулись к Такате, затем к моему отцу. Я не могла злиться на нее за то, что она любила двух мужчин, и зачала ребенка, чтобы любить его так, как могла, поэтому я поднялась, чтобы обнять ее, и почувствовала неожиданное спокойствие. Я была дочерью своего отца, но теперь я знала, откуда у меня уродливые ступни, высокий рост и… мой нос.

— Привет мам, — сказала я, и она заключила меня в объятия, но ее внимание было приковано к Маршалу, сидящему за столом.

— Маршал здесь? — Cпросила она с удивленным выражением лица, пока я садилась.

Я кивнула, не глядя на него.

— Он старался отговорить меня. Тяжелый случай синдрома благородного рыцаря.

Она ничего не сказала, и я с беспокойством взглянула на нее. Ее зеленые глаза были широко раскрыты, и в них сквозила паника. Нет, только не она, еще раз.

— Все в порядке, мама, — выпалила я, — правда.

Она с грохотом сбросила коробку и уселась на стул, выглядя совершенно несчастной.