Плачь, Маргарита

Удаляясь от спальни Лея, Гитлер не был уверен, задержится Геббельс, Скажет необходимое — или молча уйдет. Геббельс был горд и своенравен. Приказы Адольфа он обычно выполнял, но не без заметной внутренней борьбы.

Физическая усталость, душевное опустошение и уверенность в том, что по крайней мере в данный момент никто не сжимает в объятиях горячее тело Хелен, так действовали на Йозефа, что он, как под анестезией, не испытывал ничего — ни горечи, ни раздраженья. У него мелькнула мысль, что не он один жертва этой драмы и Роберту тоже тяжело. И он вернулся, вернее, сделал два шага назад от двери.

— Послушай, я все-таки хотел тебе сказать, — начал он, не глядя на Лея. — Я ведь не знал, что у вас все было так серьезно… Если б я знал о ребенке, то, клянусь…

— Я сам о нем не знал до вчерашнего вечера, — отвечал Лей. — Так что даже не уверен, чего здесь больше — чьей-либо вины или стечения обстоятельств. А тебя мне вообще меньше всего стоило бы упрекать. Ты выполнял свой партийный долг… методами, которые мы себе дозволили. Так что не будем портить друг другу нервы. Спокойной ночи, Йозеф.

Геббельс, еще постояв, подошел к кровати и неуверенно протянул руку. Лей крепко, уверенно ее пожал.

Звонок Роберта в Рейхольдсгрюн накануне вечером был для Рудольфа неожиданным и неприятным, поскольку напрямую ассоциировался с положением сестры. Конечно, во Франкфурте могло произойти и что-то иное, что потребовало бы его присутствия…

Гесс отправился в путь в сомнениях. Эльзу он попросил пока побыть у родителей и всех обещал держать в курсе дел: мать со времени бегства Маргариты, хотя и звонила ей по несколько раз в день, очень волновалась; отец тоже переживал, но держался спокойнее.

Рудольф, приехав уже к вечеру к Кренцам, переговорил с хозяином и хозяйкой, а затем сразу прошел в правое крыло дома повидать сестру. Там у девушек было три больших комнаты, две спальни и гостиная; но они устроились в одной и замечательно друг с другом ладили — это было видно сразу.

Обе выглядели немного печальными. Грета при этом явно пыталась скрыть нервное возбуждение, Ангелика же выглядела тихой, пришибленной. Фрау Кренц казалась расстроенной, а сам адвокат имитировал крайнюю занятость, видимо, чтобы не отвечать на вопросы, хотя задавать их Гесс вовсе не собирался.

От сомнений его неожиданно отвлек Ганфштенгль, вернувшийся раньше остальных и узнавший от Кренцев о приезде Гесса.

— Ну что? — спросил он хмурого Рудольфа.

— Это я хотел бы спросить: ну что? — огрызнулся тот.

— Тебе как — в двух словах или подробно?

— Сначала в двух.

— Моя Кармен устроила тут корриду, а в итоге пала неповинная лошадь.

— Теперь подробнее, пожалуйста.

— Елена приревновала Роберта к француженке и подвигла Йозефа на статейки о заговоре с участием этой дамы. Дама возьми и покончи с собой. Что ты так смотришь? Есть ли склока? Нет. Все со всеми премило разговаривают. Хочешь спросить, что сделал Роберт? Если что и сделал, то я об этом не ведаю. А в остальном у нас все замечательно. Фон Шлейхер ускорил снятие запрета для членов партии на все военные должности. Муниципальные выборы мы, вполне очевидно, выиграли. Касса трещит от пожертвований. Дом пропах цветами. Роберт не пьет. Елена уехала. Одним словом, все хорошо, прекрасная маркиза!

— Эта дама — Полина Дарнье? — спросил Рудольф.

— Да, Монтре по мужу.

— Как он это перенес?

— Муж?

— Роберт!

— Ну, это ты у него спроси. Он был у нее вчера. Когда вышел из машины, мы с Кренцем едва успели его подхватить. Белый, глаза неподвижные — в гроб краше кладут. А сегодня ничего вроде. Снова на боевом посту.

— Ты так говоришь, как будто… — не удержался Гесс.

— Я говорю, что вижу, Руди. Ты знаешь, как я к нему отношусь. Но что мои чувства? Лишний груз.

— Почему она покончила с собой? Может быть, были другие причины?

— Не знаю! Публикации появились утром, а около полудня она выстрелила себе в голову. Возможно, были обстоятельства, и Роберт знает о них, но я его не спрашивал. Ты поаккуратней с ним… Он, как бы это сказать, по-моему, очень близок к срыву. Хотя и изображает старого бойца.

— Глупо и жестоко! — воскликнул Рудольф, ударяя кулаком по подлокотнику. — Во что мы все превратимся через несколько лет!

Неожиданно вошла Маргарита. Поздоровавшись с Ганфштенглем, посмотрела на брата. Рудольф поднялся. Пуци тоже встал и, кивнув им, ушел.

— Ты успокоилась? — раздраженно спросил Рудольф.

— Проводи меня, пожалуйста, — сдержанно попросила она.

Они возвратились тем же путем. Из спальни выглянула и тотчас скрылась Ангелика. Рудольфа несколько удивило, что Гели была в шубке.

— Что ты будешь делать вечером? — спросил он сестру.

— Мы погуляем в парке, а потом поужинаем у фрау Кренц. Она очень добра.

— Хорошо, — кивнул он. — Я к тебе еще зайду, попозже.

Когда он вышел, Гели выглянула снова.

— Мы идем? — робко спросила она.

— Да. Я только оденусь.

Грета надела шубку и искала перчатки. Гели нашла их и подала ей.