Плач по тем, кто остался жить

Вообще, если оценить карьерные рост и перспективы капитана Свиридова, то можно назвать их медленными, но верными. Да, сейчас они были не столь велики, особенно в сравнении с некоторыми выдвиженцами, но росту по службе мешало то, что рост самой РККА был в тот момент неравномерный, и наряду с бурно растущими и развивающимися мехчастями существовали и стрелковые дивизии территориального штата в «тыловых» военных округах. Но через несколько лет территориальные СД перевели на иные штаты, а в 1939 году началось развертывание дивизий «тройчаток». То есть на базе существующей дивизии разворачивались новые дивизии. В августе – сентябре 1939-го на базе 25-й СД развернуты еще 116, 135, 147-я стрелковые дивизии, и расти было куда, но при определенных условиях.

Пока же товарищ Свиридов оказался на службе не на Дальнем Востоке, где случалось, что полк совершал марш по диким местам, а в конце его получал приказ: стройте береговую оборону и себе казармы вот здесь. В месте не менее диком и необжитом, чем предыдущий маршрут. В Полтаве с этим было куда лучше. Можно было немного отдохнуть от тувинской жизни и тягот учебы.

В городе Полтаве его жена Мария была осуждена на 2 года лишения свободы по статье 147 УК УССР. Николай Семенович женился на другой, Александре Романовой, и воспитывал ее дочь Аиду от предыдущего брака. Оформлялись ли оба брака официально или были фактическими – осталось не проясненным.

По службе его характеризовали так:

«…за время пребывания помощником командира разведывательного батальона… Свиридов показал себя как слабо подготовленный для этой должности…

Тактику разведывательной службы знал слабо. Организовать и методически правильно провести занятие с подчиненными без соответствующего инструктажа не мог.

В стрелковом и специально техническом деле… разбирается слабо.

Строевик и физкультурник плохой.

Над повышением своих знаний работает слабо.

Среди подчиненных и в особенности среди среднего командного состава авторитетом не пользовался.

В работе ленив, к подчиненным относился во время… (неразборчиво).

Любил много говорить, но мало делать (выражение исправлено от руки в машинописном тексте).

Как командир для РККА ценности не представлял. Дважды аттестовывался на увольнение из РККА… как пустой на деле человек.

В 1937 году Свиридов исключен из рядов ВКП(б) за службу в карательных отрядах белой армии».

Нельзя, конечно, исключить, что характеристика составлена уже после ареста и ему приписаны дополнительные грехи, но вряд ли существовала принципиальная нужда писать, что он плохой строевик и физкультурник вопреки реальности. Для обвинений в службе в карательных отрядах и антисоветской агитации уровень строевой подготовки героя не принципиален.

У Николая Семеновича ухудшилось здоровье, ибо в анкете арестованного указано, что у него снижение слуха и зрения на 50 процентов, ревматизм, геморрой, катар желудка (в скобках написано «миокардит»). Кто так героически смешал заболевания сердца и желудка – сам герой или некий помощник оперативного уполномоченного (фамилия ушла под прошивку) – тоже неизвестно.

Вообще, восстановление истины по старым документам – это еще то занятие.

В ряде показаний указывается, что Свиридов активно исправлял свое жизнеописание, и он даже признает, что ему в 1921 году некий делопроизводитель Романенко вписал, что он с 1918 года служит в РККА, а служба в белой армии не упомянута, в чем Свиридов признавался, что знал про это, но якобы обнаружил спустя несколько лет и не придал этому значения. Есть второе указание, что он при помощи матери получил некоторые поддельные справки, возможно, об имущественном положении семьи ранее.

Есть и более интересные показания, что он и с врангелевцами не воевал, и с махновцами тоже. Но автор показаний не знает, как это Свиридов ухитрился получить награды за это. И автор книги тоже не знает.

И загадок было еще много. Например, Свиридов указывал, что с командиром дивизии Зюком он встречался только два раза, когда решался вопрос об его исключении из партии и возможном увольнении из армии. Такие показания он давал в 1937 году на следствии и суде военного трибунала. Поскольку к тому времени Зюк был арестован, как враг народа, то, независимо от фактического положения дел, такая версия устраивала Свиридова, чтобы не оказаться сообщником своего комдива-заговорщика. Поскольку его неоднократно спрашивали о контактах с Зюком, то лучше было рассказать, что Зюк его крыл матом, а Свиридов того спрашивал, как быть с поездкой на курорт, которая планировалась.

Но существуют и показания, подшитые к делу, что Зюк и Свиридов встречались и в другой обстановке, причем ругались, и капитан Свиридов матерно ругал своего начальника. Правда, автор показаний этого лично не видел, а сообщил с чужих слов. Есть и другие показания, что Свиридов хвастался поддержкой Зюка. Вот и попробуй понять, кто здесь врет.