Плач по тем, кто остался жить

До ареста с мужем проживала в городе Полтава Харьковской области, фамилия моего мужа Свиридов Николай Семенович, 42 лет, уроженец станицы Боковской Верхне-Донской области, по национальности казак. В настоящее время работает в Полтаве (инструктором) командиром разведдивизиона (слово «разведдивизиона» написано очень своеобразно), состоит членом партии с 1925 года по настоящее время. Во время Гражданской войны с 1918 по 1920 год служил в белой армии, в каком чине он был, не знаю. Также не знаю, в какой части служил. Что он был в белой армии, он говорил сам и ево (именно так) мать Свиридова Мария Никифоровна. В 1920 году он перешел в <…>

Скрывает о том, что служил в белых и во время чистки партии показывал, что служил в Красной Армии. По его словам, не все односельчане знают, что он служил в белой армии. По этой причине он даже ни разу не бывал у себя на родине.

В 1933 году он работал в Танну-Тувинской Республике городе Кызыл в качестве инструктора кавалерийской дивизии, тогда я тоже жила вместе. Он нескольким лицам продал оружие: продал за 125 рублей Коломысову <…> Йосиповичу, работавшему в гор. Кызыл. (Далее еще четыре фамилии).

Кроме этого, продал винтовку, кому не знаю… за какую цену, тоже не знаю.

– Где он доставал винтовки?

– Нелегальным путем доставал с дивизии (?).

Больше показать не могу, с моих слов записано верно и прочитано…

Подписи обоих.

Глава седьмая. «И оказался он в Бездне, и стал он Бездной»

С июля по август Николай Семенович пребывал в тюрьме и с каждым днем оптимизма у него насчет своего будущего убавлялось. Как и после не столь частых допросов его самого, так и слушая, что рассказывают сокамерники и в чем их обвиняют.

Стратег и аналитик из него был неважный, но сейчас он вспоминал, что слыхал на Востоке такую фразу, что наступит день, когда для всех неверных зажгут один костер. И смысл ее был, скорее всего, том, что в этом костре все неверные погорят.

Много было поляков из Чутовского района. В прошлом году чистили приграничную полосу на Подолии от сомнительного элемента и тех сомнительных переселяли в Полтавскую область подальше от польской границы. А вот через год костер пришел к ним. И вызывали их к следователю, и читали им показания односельчан, что он, Горчинский, тогда-то в присутствии таких-то говорил, что в СССР живут плохо, а в Польше лучше, и именно потому, что здесь колхозы есть, а в Польше нет. Поскольку Горчинский это сказал не сам себе, а людям, то это называется антисоветская агитация. И то, что он на займ подписываться не хотел, и других агитировал так сделать, что тоже сильно напоминает саботаж.

Франца Лубека обрадовали тем, что он сказал, что скоро у Польши с СССР будет война и в ней СССР обязательно проиграет, а тогда Украина перейдет к Польше, и никаких колхозов не будет, все будут жить хорошо.

Это уже совсем плохо – измена Родине называется.

А поскольку за каждым переселенным тянется шлейф того, что некогда ходил за границу, обучал детей в Польше за счет польского правительства, участвовал в разных сомнительных организациях, был знаком с ксендзом, ныне признанным шпионом, то получается, что он не внезапно заблудившийся темный селянин, а закоренелый антисоветчик и после переселения из приграничной полосы продолжающий свое черное дело.

Кто это признавал, кто говорил, что было почти так, но не совсем, то есть частично признавал вину, кто отпирался до конца, но у следователя в деле уже лежали отрицательная характеристика из сельсовета или колхоза, и также три протокола допроса односельчан как свидетелей. И те самые слова за подписями их, что да, говорил их односельчанин Горджонзельский, Лубека или Горчинский такие слова.

Это пахло для обвиняемых «Первой категорией». Для жены – ссылкой в Казахстан, для детей – детдомом. Могли, конечно, их взять совершеннолетние старшие дети или другая родня, а если нет – детдом.

Были и знакомые люди, например, лейтенант из саперной роты дивизии. Обвинялся в том, что довел вверенную ему технику до ручки путем небрежного хранения. Вот тут Николай Семенович узнал, что были в дивизии траншеекопатели. Он же полагал, что для того существует шанцевый инструмент и руки, и практика выезда в летние лагеря показывала, что обычно его берут в руки и им копают, когда поставлена учебная задача отрыть траншею или надо что-то выкопать для хозяйственных нужд.

Частично знакомые военнослужащие: много было с артиллерийского склада № 72, откуда разведдивизион получал боеприпасы.

Царьков Николай Петрович – начальник и военком склада.

Проников Алексей Андреевич – начальник 1-го отдела.

Агафонов Иван Архипович – начальник 2-го отдела склада.

Веник Алексей Алексеевич – помощник начальника склада по техчасти.

Кроль Федот Данилович – врид. начальника 1-го отделения склада.

Михайлов Георгий Игнатьевич – нач. оперчасти.

Зубенко Павел Иванович – начальник админхозчасти.

Шатровый Филипп Иванович – заведующий хранилищем.