Плач по тем, кто остался жить

Подана апелляция, и он живет еще до 29 декабря, когда Военная коллегия апелляцию не удовлетворяет.

И конец наступает только в марте будущего 1938 года.

Над могилою 87 человек можно прочесть стихи Анатолия Поперечного.

Кто задул твое сердечко,
Словно свечку в храме?!

Кто? Три самозваных судьи при секретаре и семнадцать добровольцев, что стреляли, да два вешателя. И также те, кто обеспечивал беспрепятственное исполнение казни. А куда читатель готов поместить Свиридова – на место палачей или место их надежного помощника? Вот для него вся информация, пусть думает сам…

Эпилог

Профессор А. В. Венков в работе о Харлампии Ермакове, указывая на то, что прототип Григория Мелехова имел примесь цыганской крови, утверждал, что казаки выдвигали таких вот людей для того, чтобы те совершили какое-то рискованное дело. И приводил в пример Степана Разина, матерью которого была пленная крымчанка, отчего тот имел прозвище Тума, то есть Полукровка, и Емельяна Пугачева, который для яицких казаков тоже был чужой. Любопытно было бы рассмотреть родословную Свиридова с этой точки зрения.

* * *

Отчего-то у автора, когда он писал последние строчки книги, постоянно всплывали слова Данте:

«Кто б ни был ты, в мир ищущий возврата,
Мне тут один из них проговорил:
Взгляни, не видел ли меня когда-то?»

Возможно, так погибшие пытаются достучаться до мира живых, чтобы те вспомнили о них и написали для других, что они тоже были?