Читаем Плач по уехавшей учительнице рисования полностью

На конверте было написано «такой-то» – фамилия, имя этой девочки и смешное уточнение рядом: «когда она научится хорошо читать». Директор нахмурилась, припоминая что-то. И глубоко задумалась, надо ли передавать это письмо, так, кстати, и неразорванное, от давно умершего человека, не взбудоражит ли это напрасно девочку, не разволнует ли весь коллектив – в любом случае следовало его сначала прочесть. Но тут ее отвлекли, она вышла, потом она вернулась, вспомнила про письмо, но ее снова отвлекли, звонило начальство, был очень нервный разговор, директор положила конверт на стол своего секретаря в соседней комнате и снова о нем забыла. Зато старшеклассницы, которые помогали ей складываться и были здесь же, письмо заметили, прочли, что написано на конверте, и сейчас же разнесли новость всему свету. Девочке в том числе. Некуда было деваться – ей отдали это письмо с увещеваниями, предупреждениями, почти угрозой. Она взяла его совершенно спокойно, а потом, улучив минутку, незаметно вышла из детского дома. Побрела по их небольшому заросшему парку, забилась в самый дальний угол, села на какую-то мшистую корягу и стала рассматривать конверт. Это был конверт старого образца, не вытянутый, строго прямоугольный, с картинкой. На картинке были красный замок и подпись: «Тракай».

Внутри лежала новогодняя открытка. Самая обыкновенная – с цветными шарами на елочных ветках, в розоватых отблесках белой витой свечи. Открытка была двойной и была исписана изнутри мелкими печатными буквами на двух сторонах. Видно было, что тот, кто это писал, ужасно старался. Старался все уместить и чтобы было понятно.

Девочка оглянулась последний раз вокруг, подержала взгляд на листьях лип, тополей, каштанов – все деревья здесь она знала наизусть, и нырнула.

Дорогая дочка.

Рад, что ты уже умеешь читать. Молодец! Пишет тебе твой папа. Из больницы. Мы попали в аварию, мама погибла, что бы тебе ни говорили. Я хочу, чтобы ты это знала. Но ты жива. И читаешь это. Значит, все будет хорошо.

Дочка, я хочу открыть тебе три секрета. Только храни их в тайне, договорились?

Секрет № 1.

Есть чудный мир, мир воображения, творчества, мир твоей полной свободы. Туда всегда можно спрятаться. От любой беды. Когда тебе будет трудно, можно переждать бурю там. Но нужно уметь возвращаться, очень важно возвращаться назад. И жить дальше. Сам я всю жизнь сочиняю стихи, их не печатают, но это не страшно – именно они не раз помогали мне выжить. На самом деле, наверное, тысячу раз.

Секрет № 2.

Судя по тем чудесам, которые ты нам с мамой рассказывала, у тебя дар. Он не должен пропасть. Расти его, поливай трудом. Ты – очень талантливая девочка, запомни. Учись, старайся, рой землю. Читай побольше, слышишь? Читай. И будь лучше всех! В том, что ты выберешь, будь лучше всех!

Секрет № 3.

Не знаю, как пойдет дело дальше со мной, моими переломами и головой. Надежд немного. Поэтому тебе нужно найти родных. Не кровных, а тех, кто придется по сердцу. Маму, папу, сестру, тетю, любимого человека – все равно. Важно, чтобы рядом были родные люди. Ищи! Повсюду, всегда. И ты их обязательно встретишь. Ты их узнаешь, увидишь сердцем.

Целую тебя крепко-крепко. Запомни: я очень тебя люблю. С Новым годом. Твой Дед Мороз.

Перейти на страницу:

Все книги серии Эксклюзивная новая классика

Леонид обязательно умрет
Леонид обязательно умрет

Дмитрий Липскеров – писатель, драматург, обладающий безудержным воображением и безупречным чувством стиля. Автор более 25 прозаических произведений, среди которых романы «Сорок лет Чанчжоэ» (шорт-лист «Русского Букера», премия «Литературное наследие»), «Родичи», «Теория описавшегося мальчика», «Демоны в раю», «Пространство Готлиба», сборник рассказов «Мясо снегиря».Леонид обязательно умрет. Но перед этим он будет разговаривать с матерью, находясь еще в утробе, размышлять о мироздании и упорно выживать, несмотря на изначальное нежелание существовать. А старушка 82 лет от роду – полный кавалер ордена Славы и мастер спорта по стрельбе из арбалета – будет искать вечную молодость. А очень богатый, властный и почти бессмертный человек ради своей любви откажется от вечности.

Дмитрий Михайлович Липскеров

Современная русская и зарубежная проза
Понаехавшая
Понаехавшая

У каждого понаехавшего своя Москва.Моя Москва — это люди, с которыми свел меня этот безумный и прекрасный город. Они любят и оберегают меня, смыкают ладони над головой, когда идут дожди, водят по тайным тропам, о которых знают только местные, и никогда — приезжие.Моя книга — о маленьком кусочке той, оборотной, «понаехавшей» жизни, о которой, быть может, не догадываются жители больших городов. Об очень смешном и немного горьком кусочке, благодаря которому я состоялась как понаехавшая и как москвичка.В жизни всегда есть место подвигу. Один подвиг — решиться на эмиграцию. Второй — принять и полюбить свою новую родину такой, какая она есть, со всеми плюсами и минусами. И она тогда обязательно ответит вам взаимностью, обязательно.Ибо не приучена оставлять пустыми протянутые ладони и сердца.

Наринэ Юриковна Абгарян

Современная русская и зарубежная проза

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза