Плач третьей птицы

Натуральное хозяйство как-то благороднее, и все монастыри заводят огороды, коров, кур, пасеки, сады, пруды; хотя в российских широтах сельское хозяйство является весьма рискованным делом: почти всюду бедные почвы, заморозки угрожают аж до середины июня, лето бывает или засушливое, когда все силы отнимает полив и безнадежная борьба с вредными насекомыми, или дождливое, когда буйно растут одни сорняки, ягоды гниют на корню, а овощи приканчивает фитофтороз.

Возделываемые площади, как правило, невелики, не хватает рабочих рук, нет специалистов [123], кое-как ковыряться в земле способны лишь пожилые женщины, которых в миру нужда заставляла держать огород; из техники имеется мотоблок, купить за полтора миллиона трактор могут лишь очень крупные монастыри, пользующиеся вниманием очень крупных фирм, концернов или властей; не случайно же лопнули колхозы и совхозы, лишившись поддержки государства.

Рука дающего…

Первый тщися во нужде ближним пособити,

А за то изволит Господь тя благословити;

Будет во нуждах твоих Сам Помощник тебе

И подаст возмездие в златосветлом Небе.

Симеон Полоцкий.

Один столичный священник уже много лет помещает в изданиях духовного содержания странные рекламные объявления, приглашая в свое сестричество девушек до 30 лет. Двери его храма в центре Москвы тесно оклеены аккуратными, выполненными на хорошем принтере, объявлениями: просим пожертвовать столовые приборы… очень нуждаемся в посуде… будем благодарны за принесенные цветы и т.п. Понять можно, подарки всем нравятся; однако тот же батюшка любит печатно порицать современные монастыри, утверждая как догмат, что они обязаны, в соответствии с традицией, кормиться трудами своих рук.

Существовала ли в самом деле подобная традиция?

В «Лавсаике» [124] читаем рассказ блаженной Мелании о посещении легендарного старца Памвы. Гостья привезла ящик с серебром и задетая невниманием подвижника к приношению и к ней самой, заметила: да будет тебе известно, что здесь триста литр! Старец мгновенно, не перестав плести корзину, распределил деньги на нужды братий, живущих в Ливии и по островам, египетским же отказал, «ибо страна сия плодороднее других». Богатые пожертвования не были редкостью, и повествования о нестяжательности иноков начинаются с того как один человек приносит много золота или значительную сумму денег, или наследство [125].

Привозили и хлеб, овощи, фрукты, масло; сам великий Антоний занялся огородом только уйдя во внутреннюю пустыню, а первые годы, пишет святитель Афанасий, его снабжали пищей жители ближайшего селения, как и преподобного Антония Печерского в Берестове. Авва Аполлоний в преддверии Пасхи предложил каждому из братий испросить у Христа для радостного дня то, что бы он охотно ныне вкусил; по окончании молитвы самого преподобного явились никому не известные люди, доставившие обильные изысканные яства, которыми иноки наслаждались до самой Пятидесятницы [126].

Этот эпизод отчетливо иллюстрирует основополагающий принцип монашеского обеспечения: обращение к Подателю всех благ и непоколебимая надежда на Его милость. Преподобный Нил Синайский упоминает о многих состоятельных мирянах, материальной помощью участвовавших в жизни монахов: знатной благотворительнице Перистерии, диакониссе Феодулии, трибуне Сосипатре, сановнике Героне. Он строго обличал тенденцию по слабости веры возлагать надежду на собственные руки: Господь вовсе освободил нас от попечения о земном, повелев искать одного Небесного Царствия [127]. Время же и вид помощи избирает Он Сам; аще же замедлит, воспитывая терпение, значит пождем, победствуем, постраждем; упование никогда не посрамляется.

История монашества полна рассказами, как опустевшие закрома внезапно оказываются доверху наполненными хлебом [128], или сияющий ангел побуждает настоятеля соседней киновии немедля отправить съестные припасы оскудевшим братиям [129], или неожиданно, на грани голодного бунта, раздается стук в ворота и вносят корзины со снедью [130], или обнаруживают чудесную бутыль, в которой не убывает оливковое масло [131]… Или, менее романтично, когда нечем платить за электричество и грозят отключением, является некое лицо и приносит ровно сколько нужно. Ну а если вдруг… если Бог и Пречистая забудут нас на этом месте, то зачем и оставаться в здешней жизни [132].

Даже великие подвижники ужасных пустынь, избиравшие жестокое житие, не бывали оставлены; Кирилл Скифопольский упоминает о жителях Иерихона, которые, узнав о строгой и безотрадной жизни старцев аввы Герасима [133], взяли за правило в субботний и воскресный дни навещать их и приносить утешение.