Плачущие тени

— На следующий год нагрузку сократят почти вдвое. Количество студентов уменьшится, а значит, половина преподавателей лишатся определенного количества часов. Оставшиеся преподаватели разделят нагрузку тех, кто уйдет.

— Как это, лишатся?.. Это же… Нонсенс! — воскликнула Наталья Петровна.— А как же… люди?

— Думайте, прежде всего, о себе, Наталья Петровна. Вашей кафедре и так нагрузки не хватает. Уголовное право может прекрасно уживаться с кафедрой уголовного процесса. Для этого не обязательно держать двух заведующих, — холодно отозвалась декан факультета. — Я, конечно же, понимаю, что у Вас сын в этом году будет поступать к нам на факультет, и постараюсь сделать все возможное, чтобы это произошло. Хотя, если количество бесплатных мест сократится, я ничего не могу гарантировать. На этом наше заседание заканчивается. Постарайтесь подготовить своих сотрудников заранее к грядущим неприятностям.

         Кабинет  взорвался возмущенным гулом голосов. Наталье Петровне показалось, что у нее подскочило давление. Резко стало не хватать воздуха. Она поднялась со своего места и растерянно посмотрела на коллег. Заведующие соседними кафедрами пристыжено отводили взгляды. Все знали, что у Натальи Петровны сын с врожденным пороком, и что для нее нет цели важнее, чем устроить его на юридический факультет. И что слова декана на этом фоне прозвучали особенно кощунственно. Но в данной ситуации каждый был занят спасением своей собственной персоны, а проблемы других были не важны. Спасение утопающих  - это обычно дело рук самих утопающих.

         Наталья Петровна не помнила, как добралась до своей кафедры. Марьяша и собравшиеся на перемену преподаватели что-то громко и возмущенно выкрикивали, ругали власть, Москву, вышестоящее по рангу начальство. Но процесс уже запустили. Будут безжалостно уничтожаться часы и части ставок. Преподавателей начнут сокращать. А на плечи оставшихся после чистки чудовищным грузом ляжет незапланированная нагрузка.

         Впервые в жизни Наталья Петровна не спешила домой. Она медленно вышагивала по сырому от стремительно тающего снега проспекту. Казалось, жизнь нанесла ей удар в спину, после которого не оправиться. Она отдала юридическому факультету столько сил и энергии, а сегодня выяснилось — почти впустую. А главное — поступление Платона теперь под угрозой.

         На улице было холодно, и чтобы как-то обогреться, Наталья Петровна зашла в обувной магазинчик. Побродила по рядам, посмотрела на безумно дорогие ценники.

— Вам помочь? — услужливо подскочила к ней девушка-продавец.

— Нет, нет. Если будет нужно, я вас позову… — скривила губы в жалкой улыбке Наталья Петровна и вдруг осознала, насколько успела постареть за последние несколько лет. Непосильный груз ответственности за кафедру, за сына, который она мужественно несла в одиночку, выжал из нее последние силы.

         Она снова оказалась на улице. Когда же это началось? Месяц, год назад? Нет, нет, намного раньше. Наверное, после развода с мужем. А может, после его отъезда в Германию, который Наталья Петровна посчитала предательством по отношению к их единственному сыну. В отместку за это она упорно отказывалась принимать помощь в воспитании Платона, и все просьбы бывшего мужа привезти Платона к нему, дать шанс германским врачам бороться с врожденным недугом, оставались без ответа.

         Никчемная и жалкая жизнь медленно проплывала перед глазами. Сегодня случилось то, о чем давно шептались в курилках профессора и доценты. Сегодня на совещании декан подписала ей приговор. Ей и ее кафедре. Остальное — дело времени. А время, как известно, и камень точит.

— Ната! — окликнул ее кто-то. Она вздрогнула и повернулась. Ее редко звали по имени, все чаще официально, Натальей Петровной.

         Ее догонял бывший однокурсник, нынче большой человек в прокуратуре, Александр Велюров. В дорогом кашемировом пальто,  с черной папкой под мышкой, он явно торопился.

— Сашка! Сколько лет, сколько зим! — не удержалась, и заулыбалась Наталья Петровна.

— Сколько лет мы не виделись? Пять?

— Восемь. После научной конференции в Ереване, — с интересом разглядывала Александра Наталья Петровна. Время явно работало на него. Гордый профиль, благородная седина на висках — любимец публики стал еще привлекательнее за эти годы.  «Не то, что я…» — промелькнула у нее горькая мысль.

— Ты чего понурая такая? —  Александр ловко взял ее под руку.

— Да так, устала немного, — отмахнулась Наталья Петровна от расспросов и зашагала рядом со старым знакомым.

— Как семья? Как муж? — продолжал говорить с ней Александр.

— Ах, Саша! — усмехнулась Наталья Петровна. — Муж уехал в Германию. А мы с Платошей одни живем.

— Как уехал? А вас что же не взял?

— Мы развелись давно. — Помрачнела Наталья Петровна.

— Надо же, как много всего произошло! А кажется, еще вчера в ресторане после вручения дипломов гуляли, — качнул головой Александр. — Ты на машине или пешком?

— Пешком. Машину пришлось продать. Репетиторы нынче дорого обходятся. Платоше поступать в этом году.

— Так я подброшу тебя! Ты где живешь?