Плачущий ангел

Могу добавить только то, что на следующий день, проснувшись рано утром, я увидел мой священнический крест, висящий в гардеробе на вешалке, и, вспомнив события вчерашнего дня, по привычке было загрустил. Но внезапно, словно кто-то в слух напомнил мне: «Отгоняй его крестом»! Я, еще лежа в постели, перекрестился, и уныние (скорее — печаль) покинуло меня. И до сегодняшнего дня, свидетельствую это, уныние меня не посещает.

Через несколько дней служения в главном соборе епархии, я стал чувствовать неудобство и боли в области сердца. Сначала относил их на счет одного священника кафедрального собора, который, как я считал, постоянно придирался ко мне, делал замечания. Сегодня я понимаю, что это он так учил меня, а тогда я скорбел. Через многие годы в разговоре с одним из батюшек услышал, что по рукоположению он по первости не мог служить Литургию: «Только начинаю службу, а у меня сердце схватывает». Он даже к врачу ходил в больницу, в которую обращаются многие священники. Врач, улыбаясь, узнав, что батюшка еще только начинает служить, сказал ему: «Не волнуйтесь, батюшка, боль скоро пройдет. Это Благодать обустраивает в вашем сердце место для себя».

Когда Дух Божий посещает подвижников, то он входит в уже очищенное место. Входя в нас, священников, Он совершает это не по чистоте наших сердец, а для того, чтобы дать нам силу для исполнения предназначенного Служения. Дух вынужден Сам обустраивать себе место, отсюда и боль.

Шла интронизация Святейшего патриарха. Рядом с ним стояли все епископы и множество священников. Патриарх совершал действия чина спокойно, внешне не проявляя никакого волнения. Но священство знало, что в это время происходит в сердце патриарха, можно сказать, ощущало его бешеное биение. И молилось, о том, чтобы это сердце отныне было способно вместить в себя все радости и скорби своего народа, смогло безошибочно услышать волю Господню и провести Церковь как хрупкий корабль единственно правильным путем сквозь мели и рифы искушений и бури всяческих соблазнов, к тому единственному маяку, имя которому — Христос.

Пересечения

«Как поверите, если буду говорить вам о Небесном»?

(Ин. 3:12)

Я никогда не ездил к старцам, хотя имена их слышал и знал людей, считавшим своим долгом побывать и благословиться у подвижников. А вот я не ездил. Мне один знакомый рассказывал, как он посетил покойного уже отца Бориса в Иваново, а тот ему и дал некое благословение. А вдобавок ещё и наказал: «Исполнить обязательно!»

Выслушал я моего знакомца и сделал для себя вывод: как хорошо, что я не мотаюсь без дела по старцам!

Но однажды в один солнечный осенний день на меня неожиданно обрушилось предложение стать диаконом. Вот тут-то я и завертелся волчком. Ладно бы если я этого хотел, так ведь нет, как раз-то наоборот! Только-только поступил в Свято-Тихоновский институт. Мне учиться нужно, а здесь такое…

Можно было бы, конечно, и мимо пройти. Но вдруг — это воля Божия? А я пройду мимо неё? Что делать? Ведь не жребий же тянуть, правда?

И приходит мне в голову замечательная мысль: такой сложный вопрос может разрешить только старец. А где его взять? К тем, о ком уже слышал, прорваться невозможно, а раз так, то к ним я и не поеду. Вот если укажут мне обстоятельства такого подвижника, к которому я смогу попасть, тогда я и отправлюсь в путь,а если нет — извините, мое рукоположение отменяется «по техническим причинам».

Никогда не забуду: весьма довольный собой, иду принимать ванну, а моя будущая матушка, тогда ещё ни о чем не подозревавшая «просто жена», в это время с кем-то разговаривает по телефону. Лежу в ванной, наслаждаюсь найденным решением и теплой водичкой. Входит супруга и говорит:

— Звонила Н., и представляешь, она побывала в Пафнутьево-Боровском монастыре. А в нём, оказывается, подвизается человек высокой духовной жизни, его имя схиархимандрит Власий, и многие почитают его за старца. Кстати, и попасть к нему несложно…

От неожиданности я чуть было не захлебнулся в воде. Пришёл в себя, отдышался. Ничего не поделаешь, надо ехать — адрес указан!

Имея в запасе два выходных дня после ночной смены, я поехал в Калужскую область. Не стану рассказывать как ехал, но в монастырь я оказался что-то около пяти часов вечера. Это сейчас у дверей старца нескончаемая очередь, а тогда было проще, ну человек двадцать от силы. А когда я приехал, — и вообще никого не было.

На двери кельи старца на гвоздике висел картонный треугольничек с надписью: «не заходить». Ладно, уселся рядышком на скамейку, достал акафист Пресвятой Богородице и принялся читать. Минуты через три дверь открывается и из-за неё выходит, как мне показалось, совсем еще нестарый человек в подряснике и унтах, и с интересом смотрит на меня.

— Что не заходишь?

— Да вот же, батюшка,.. — показываю на треугольник.

— Это не для тебя, радость моя, заходи!