Плачущий ангел

Кстати, о мясе. Тамара рассказала мне забавный случай (показывающий влияние еды на помыслы человека) о том, как она одно время увлеклась мясом диких животных. В Москве она называла адрес магазинчика, где в 1960-х годах продавалась дичь, лосятина, кабанятина, и что-то ещё (это были магазины потребкооперации, единственной сфера, где остался частный сектор в советские годы. Дичью в Москве торговала сеть магазинов "Дары Природы". Например был такой магазин на Комсомольском проспекте около кинотеатра "Горизонт". Там даже продавали т.н. "вино" – ужасную яблочную "бормотуху" производства города Покрова, ныне из бывшего уездного центра – ставшего подчиненным городком в славном Петушинском районе - Прим.Паломника).

– А потом, мне, как постоянному клиенту, предложили попробовать медвежатину, и я с радостью согласилась. Правда, меня предупредили: "Будьте осторожны с этим деликатесом!"

– Мясо медведя мне очень понравилось, и я стала постоянно его заказывать. Буквально через год после того, как я "подсела" на медвежатину, со мной случилось происшествие, после которого я навсегда отказалась от мяса хищников:

Однажды летом еду в трамвае. На одной из остановок в вагон заходит молодая красивая девушка в лёгком платьице. Девушка садится на сиденье и в это время порывом ветра задувает её платье и оголяет ноги. Я вижу её бёдра, и мне приходит мысль: – Вот оно, отличное мясо, и наверняка без жира.

Ловлю себя на этой мысли и мне становится страшно. Получается, что то, что ты ешь, со временем воздействует на твоё подсознание и формирует такие странные гастрономические приоритеты.

 

Первым браком Тамара вышла замуж за правнука барона Врангеля, – того Врангеля, который всю жизнь путешествовал, и в честь которого назван остров:

– В то время, когда я выходила за него, они носил другую фамилию, это сейчас он вновь вернул себе родовое имя.

Интересуюсь: – Почему же ты от него ушла? – Твоя пролетарская сознательность не позволяла тебе именоваться баронессой Врангель?

– Нет, вовсе не поэтому.

Мой барон был человеком совершенно невозможного воспитания. Представь себе, он никогда не повышал голоса, никогда не ругался с моей мамой, всегда обращался к ней на «вы» и только по имени-отчеству. И со временем я поняла, что мы с ним люди совершенно разных миров. И потом, самое главное, – он не мог иметь детей. А я не могла изменить такому порядочному человеку, чтобы родить ребёнка. Но оставить барона одного на произвол судьбы я тоже не могла. Поэтому и решила передать его в надёжные женские руки. И я «передала» его в руки моей подруги Галины. Вот эти двое были действительно, что говорится, «два сапога – пара», и идеально подходили друг другу. А я вышла за своего журналиста, и у нас родился сын.

 

Разумеется, я не выпускаю из внимания своего первого супруга, периодически бываю у них дома и помогаю им решать разного рода бытовые проблемы. Не так давно в гости к моим Врангелям приехали из Англии потомки бывших Романовых. Галина позвонила и попросила меня показать им Москву, поводить по Святыням. Ну, батюшка, скажу я тебе. Я думала, что людей, более неприспособленных к жизни, чем мои Врангели, не существует. Оказалось, что Романовы в этом отношении ещё хуже. Мало того, что попрошайки выцыганили у них все наличные деньги, так один из царских потомков готов уже было кому-то из них отдать своё пальто. Если бы я его вовремя не остановила, и не разогнала бы эту братию, то наших гостей точно бы раздели.

 

Когда Тамара заболела, то, как я уже говорил, уехала из Москвы и от одиночества взяла себе собаку. Она взялась выхаживать огромного бойцовского пса, выбракованного после собачьих боёв.

Пёс проиграл три схватки из пяти и должен был умереть, но Тамара его выкупила. Малыш (так она назвала своего друга) всё понимал, и был благодарен хозяйке безмерно. Забавно было, приходя к ним в дом, видеть такую дружбу человека и животного. Пёс всё понимал даже не с полуслова, а я бы сказал, с полувзгляда хозяйки. Когда Тамаре стало уже совсем плохо, то пёс спал рядом с ней и грел её постоянно мёрзнущее тело.

 

Как-то уже в последние дни Тамаре удалось, мобилизовав все силёнки, придти в храм на вечернюю службу. Но, когда она пришла, то силы её окончательно оставили, и женщина в изнеможении опустилась на лавочку. В это время я шёл по храму и совершал каждение. Когда стал подходить к Тамаре, она продолжала сидеть. Недалеко от неё какая-то бабушка попыталась было достать нарушительницу своей клюкой, но не дотянулась. Тогда старушка, прицелившись, ловко метнула в Тамару свою палкой. А та, съёжившись, всё сидела, только глаза её умоляли: "Защити меня, батюшка!" Как мне хотелось взять эту самую палку и метнуть ею обратно в бабку, но я не решился. Ибо, как известно, "что простится бабушке, не простится батюшке".