Плачущий ангел Шагала

– Спит Сережа. Со мной все в порядке. Я только колено разодрала, когда из-под балкона выбиралась. А вот Даша с гоблином свалили. Я с горя пошла в бар неподалеку, думала выпить водки с колой. Мне еще заказ не принесли, как вижу – за ними такси приехало, чувак сам чемоданы тащил, даже водителя не стал просить о помощи. Загрузились они в такси – Даша, детеныш и гоблин – и были таковы!

– Срочно разбуди Сергея. Вам тоже надо поменять гостиницу, – твердо сказала Лика. – А еще лучше – вернуться в Москву. Судя по всему, с Дашей действительно Горелов. А у него разговор короткий!

Маня всхлипнула:

– Что, все так плохо? А ты не сердишься?

– Нет. Буди Сергея, не теряй времени. Я думаю, что все равно Горелова бы вряд ли поймали. Пока наша милиция связалась бы с итальянскими властями, пока те бы раскочегарились… Давай буди Сережу. Целую тебя!

Отбросив телефон, Лика задумалась. Если с Дашей действительно Горелов, будет ли он предпринимать какие-то действия против Мани? Маловероятно. Она находится в Италии с мужем. Горелый – с Дашей и ребенком. Криминальные разборки привлекут внимание, а оно ему надо? Он ведет себя как человек, который скорее хочет спрятаться. И интуиция тоже молчит, не посылает тревожных сигналов…

«Все будет хорошо, – подумала Лика, вставая с кровати. – Спать расхотелось. Выпью кофе и пойду со Снапом на прогулку».

Как верный страж, пес проводил Лику на кухню. Выпросил крекер, потом растянулся под столом. Завидев поводок в руках хозяйки, демонстративно потянулся и закрыл глаза.

Вронская покачала головой. Ну и псина ей досталась – капризная, вредная.

– Ладно, спасителей не обсуждают, – вздохнула она и включила компьютер.

В электронном ящике оказалось одно непрочитанное письмо, из издательства.

Сердце забилось сильнее. Последний роман, написанный по мотивам недавних событий, одобрен или…

– Все в порядке, – прошептала Лика, пробежав текст коротенького письма. – Редактор просит уточнить, что произошло с Нино. Отличный повод встретиться и извиниться. Со своими подозрениями в ее адрес я здорово перегнула палку, вела себя по-хамски. Пора делать работу над ошибками!

* * *

Вещей оказалось немного: чемодан и небольшая спортивная сумка. Закончив сборы, Нино Кикнадзе слабо улыбнулась. Завтра в ее жизни уже все будет по-другому. Как именно – пока сказать сложно. Но совершенно точно ясно: новая страна, новая работа и новые люди приглушат боль, сжигавшую душу последние месяцы.

Она подошла к тумбочке, на которой стояли фотографии. Иван и Филипп. Тот, кого она любила. И тот, кого считала своим сыном. Жертва и убийца.

– Не верю, – прошептала Нино, доставая снимки из рамочек. – Я до сих пор не могу в это поверить. Филипп, мальчик, как же я просмотрела, не углядела…

Звонок в дверь заставил ее вздрогнуть. Нино посмотрела на наручные часы, потом прижала их к уху, уловила едва различимое тиканье. Не остановились, до прихода соседа, обещавшего отвезти в аэропорт, еще полтора часа.

– Нино Вахтанговна, откройте, пожалуйста! Это Лика Вронская! Я знаю, что вы дома, мне бабушки у подъезда сказали!

Нино обессиленно прислонилась к стене. Зачем пришла эта девочка? Неужели не понимает, что один ее вид вызывает воспоминания о том, что так долго и старательно вычищалось из памяти?

Да, Нино ошиблась. Она подозревала в причастности к смерти Ивана Дашу, детоубийцу, беспринципную распущенную девицу. Потом боялась, что вспышки неконтролируемой ярости заставили ее саму совершить непоправимое. Все-таки и мама и сестричка страдают психическими расстройствами. Но все оказалось иначе. Филипп, Филипп… Почему? Правду говорят, чужая душа – потемки.

– Нино Вахтанговна, я ненадолго! Мне рассказали, что вы уезжаете из Москвы, что едете по линии ООН работать за границу!

Нино вздохнула. И откуда соседки все узнали? Она ведь и не откровенничала с ними о неожиданном приглашении, об астрономической, по меркам российских врачей, зарплате.

– Нино Вахтанговна! Я хочу перед вами извиниться!

Руки неожиданно сами потянулись к замку. Новую жизнь все равно нельзя начать без прошлого. Надо это пережить. Научиться принимать пусть не спокойно, но без боли и паники, думала Нино, открывая дверь…