Плачущий колодец

Стоило новому хозяину ступить на крыльцо, как парадная дверь распахнулась и на пороге его приветствовали недавно нанятые дворецкий и экономка, мистер и миссис Кэлтоп так, как ему уже сообщили, звали пожилых супругов и по внешнему виду, и по первым же словам, которыми он с ними обменялся, произвели на него самое благоприятной впечатление. Было решено, что на следующий день мистер Кэлтон покажет ему столовое серебро и винный погреб, а миссис Кэлтон поговорит насчет постельного белья, полотна и тому подобного: что имеется в достатке, а что не помешает и прикупить. Потом Хамфриз отпустил Кэлтонов, и Купер стал показывать ему дом, на описании которого, в силу того что в нашей истории она особой роли не играет, мы останавливаться не будем. Молодому владельцу приглянулись просторные комнаты на втором этаже, особенно большая, не уступавшая по размерам столовой библиотека с тремя высокими, выходящими на восток окнами. Непосредственно над ней находилась приготовленная для Хамфриза спальня. Библиотеку украшало множество недурных старинных полотен, среди которых имелось несколько весьма интересных. Вся мебель была отнюдь не нова, а среди книг едва ли нашлась бы изданная позже семидесятых годов. Ознакомившись с теми немногими переменами, что произвел в доме его дядюшка, а также полюбовавшись висевшим в гостиной его парадным портретом, Хамфриз пришел к выводу относительно полной правоты суждений Купера. Он едва ли мог скорбеть о кончине совершенно незнакомого человека, но испытывал благодарность по отношению к родственнику, то ли по доброте душевной, то ли вовсе неизвестно из каких побуждений обеспечившему благосостояние слыхом не слыхивавшего о нем племянника. Молодой человек уже начинал чувствовать, что Уилстроп, и прежде всего библиотека Уилстропа, — это место, где он может быть по настоящему счастлив.

Осмотрев дом, Хамфриз и Купер разумно рассудили, что пустые конюшни и прачечная могут подождать, потому направили стопы в сад. Вскоре правота мисс Купер, утверждавшей, что там найдется над чем поработать, стала совершенно очевидной. Равно как и правота ее отца, оставившего старого садовника. Возможно и даже скорее всего покойный не разделял современных взглядов на устройство садов и парков, однако во всем, что делалось под его приглядом, чувствовалась основательность, а набор садового инвентаря и вовсе не оставлял желать лучшего. Явное удовольствие, сквозившее во всех замечаниях и высказываниях Хамфриза, привело мистера Купера в восторг.

— Вижу, сэр, что вам здесь понравилось. Уверен, пройдет не так много времени, и вы превратите это место в настоящий Эдем. Жаль, нет Каттэрхэма — здешнего главного садовника он бы непременно вас встретил, когда бы его сын, бедняга, не слег с лихорадкой. Вот бы кому послушать да порадоваться, как по нраву пришелся вам сад.

Да, вы говорили, почему он не может меня встретить. Я ему сочувствую, а время познакомиться у нас еще будет. А что это белеет там, на холме, куда ведет травяная дорожка? Не тот ли храм, о котором упоминала мисс Купер?

Истинно так, мистер Хамфриз, Храм Дружбы. Возведен из мрамора, выписанного из Италии специально для этой цели дедом вашего покойного дядюшки. Не соблаговолите ли свернуть и подняться туда? С холма открывается прекрасный вид на весь парк.

По очертаниям это увенчанное куполом парковое строение напоминало храм Сибилл в Тиволи, хотя, разумеется, существенно уступало оригиналу в размерах. В стену были вмурованы рельефные могильные плиты, что создавало общую атмостферу хорошей музейной экскурсии. Купер достал ключ и не без труда отворил тяжелую дверь. Внутри храм имел красивый потолок, но почти никакого убранства или утвари, не считая занимавших большую часть пола круглых камней, на выпуклой верхушке каждого из которых была высечена буква.

— Для чего они тут? — поинтересовался Хамфриз.

— Для чего? Ну, сэр, всякая вещь, как говорится, для чего-нибудь да предназначена, и сии камни, надо полагать тоже. Но в чем заключается, либо же заключалась, тут мистер Купер придал себе вид весьма назидательный цель помещения оных в это место, я, сэр, никоим образом не ведаю, а потому, увы, не в силах удовлетворить вашу любознательность. Единственное, и прискорбно немногое, известное мне по данному поводу, сводится к тому, что ваш покойный дядюшка велел перенести их сюда из лабиринта еще до того, как я приступил к своим обязанностям. А это, мистер Хамфриз…

— О, лабиринт! — воскликнул молодой сквайр, — О нем-то я и забыл, а мы непременно должны на него взглянуть. Где он находится?

Подведя его ко входу в храм, Купер поднял свою трость и, несколько напоминая Второго Старца из «Сусанны» Генделя[55], возглашающего:

На запад, вдаль воззрись, стремя свой взор туда
Где к небесам дубов вздымается гряда,