Плачущий колодец

Милая Эмили, отложив вчера перо, я понятия не имела, что эта история отнюдь не завершилась. Должна признаться, что мне и в голову не пришло рассказывать об увиденном дядюшке, ибо он — ты сама знаешь его здравомыслие и крайний скептицизм — приписал бы все игре воображения и порекомендовал бы в качестве средства от фантазий стакан портвейна или смесь александрийского листа с магнезией. Проведя тихий (тихий, но вовсе не мрачный) вечер, я удалилась к себе в спальню, но — представь себе! — еще не успев прилечь, услышала отдаленный истошный вопль. И сразу узнала дядюшкин голос, хотя никогда прежде он так не кричал. Дядюшкина спальня находится на противоположном конце крыла, и добраться туда можно, лишь миновав просторный, футов в восемьдесят длиной, холл в классическом стиле; высокий, обшитый панелями кабинет и две пустующие спальни. Дядюшку я нашла в полной темноте, его свеча упала на пол и погасла. Стоило мне подбежать к нему с фонарем, как он дрожащими (впервые за все время, сколько я его знаю!) руками заключил меня в объятия, громко возблагодарил Бога и вместе со мной поспешно покинул комнату, не пожелав рассказать о том, что же его так растревожило.

«Завтра, завтра», — вот и все, что удалось из него вытянуть. Постелили ему, наспех, по соседству с моей спальней, и сомневаюсь, чтобы он провел ночь спокойнее, чем я. Мне же удалось уснуть лишь когда стало светать, да и тогда на меня навалились мрачные сновидения, худшее из которых так запечатлелось в моем сознании, что я считаю необходимым изложить его на бумаге, чтобы хоть немного развеять тягостное впечатление. Итак, мне приснилось, будто со странной неохотой, словно предчувствуя недоброе, я вошла в свою комнату, открыла комод и стала выдвигать ящики: сначала верхний, где не нашлось ничего, кроме лент и носовых платков, потом средний — тоже ничего особенного — и наконец, о Боже, последний! Там находилось аккуратно сложенное стопками постельное белье: движимая любопытством, которое тут же стало окрашиваться ужасом, я принялась перебирать его, и тут из складок взметнулась и стала шарить вслепую в воздухе розовая рука. Насмерть перепугавшись, я выскочила из комнаты, захлопнула за собой дверь и попыталась ее запереть — но как бы не так! Ключ ни в какую не поворачивался, а изнутри доносился странный шорох и приближающиеся глухие удары. Не знаю почему мне не пришло в голову пуститься наутек вниз по лестнице, но, к счастью, в тот самый миг, когда неодолимая сила вырвала из моих рук дверную ручку и распахнула дверь, я проснулась. Возможно тебе все это покажется не таким уж и страшным, но мне, поверь, было не по себе.

Сегодня за завтраком дядюшка, видимо, стыдившийся своего испуга, был очень неразговорчив, однако же, помявшись, спросил по-прежнему ли в городе мистер Спирмен, добавив, что у этого молодого человека есть голова на плечах. Ты прекрасно знаешь, милая Эмили, что на сей счет мое мнение с дядюшкиным отнюдь не расходится, и мне было нетрудно ответить на заданный вопрос. Соответственно он отправился к мистеру Спирмену и еще не вернулся. Я же не могу медлить с посылкой тебе настоящего отчета о произошедшем, ибо в противном случае пропущу отправку почты.