Плакальщик

- Мы планировали проникнуть в дом в ближайшую пятницу. Кейпор большую часть вечера проведет на официальном обеде, и мы рассчитывали побывать в доме до его возвращения. - Менло подвинул свою тушу в кресле и с невинной улыбкой взглянул на Паркера. - Этот план все еще может быть осуществлен, - продолжал он. - Конечно, теперь без любезной помощи Системы. Я сомневаюсь, что они действительно были очень довольны этой операцией. Им не нравилась мысль даже косвенно быть связанными с проблемами международной большой политики. Но урожай намечался слишком крупным, чтобы его так просто упустить. Теперь из-за всех вызванных вами в эту ночь проблем они полностью отказались от плана. Спэнник информировал меня об этом с огромным удовольствием. Система отозвала тех двоих, помогавших мне. И компенсировала убытки сообщением Спэннику, что я намеревался, украв деньги, оставить их с носом. Поэтому Организация более никак не заинтересована в Кейпоре. Спэнник мертв. Насколько я знаю этого эгоистичного идиота, он никому не доложил обо мне, решив сначала со мной покончить. Он всегда предпочитал сообщать своему начальнику о проблеме, когда уже решит ее. И все это означает, что Кейпор оставлен нам.

Паркер внимательно изучал лицо толстяка.

- Ну конечно. У вас свой интерес к Кейпору. Хотя я, должен признаться, не могу представить себе, что бы это такое могло быть. В дополнение к тому вы, вне всякого сомнения, захотите получить долю от этих ста тысяч долларов. Мне нужна помощь, а вы ее можете оказать. Вам нужно знать местонахождение денег. А это я могу вам сообщить.

- Вы знаете, где они находятся?

- Точное место. Должен сказать, что спрятаны они в высшей степени хорошо. Думаю, вряд ли вы сможете найти их без меня.

- Как вы узнали о их месте хранения? - спросил Генди.

- Мне сказала Клара. Несколько недель поисков, и в конце концов она их нашла. Бедная Клара!

Менло снова продемонстрировал свою заразительную улыбку.

- Я забыл сказать вам, что вернулся в квартиру Клары после того, мистер Паркер, как вы ее покинули. Вы обошлись с бедной девушкой совершенно ужасно. Самое человечное, что я мог для нее сделать, это покончить с ее страданиями.

Он расплылся в улыбке.

Паркер потушил сигарету.

- Получается, я оказался недостаточно любопытным, - усмехнулся он.

- Вас вряд ли можно в этом обвинять. Вы считали ее просто пешкой в нашей игре. Откуда вы могли знать, что у нее ключ ко всему?

- Итак, вы хотите объединиться с нами?

- Это выглядит наиболее логичным, не так ли? Моя информация - ваш опыт. И мы, конечно, поделим добычу поровну. Половину - мне, половину - вам.

Толстяк не получит ничего. Но Паркер, чтобы Менло не заподозрил обмана, стал спорить.

- Поровну не получится. Треть каждому.

Менло развел руками и улыбнулся:

- Если вы настаиваете. Уверяю вас, я не жаден.

"Итак, толстяк тоже планирует нас обмануть", - подумал Паркер и спросил:

- Вы по-прежнему хотите это сделать в пятницу?

- Мне кажется это наилучшим временем, да. Между прочим, не могли бы вы мне сказать, что вас интересует в доме Кейпора. Эта прекрасная девушка упомянула сумму в пятьдесят тысяч долларов.

- У Кейпора есть статуэтка, считающаяся потерянной из какой-то там гробницы во Франции. Коллекционер платит нам пятьдесят тысяч, если мы ее украдем для него.

- Один из дижонских плакальщиков? - удивленно улыбнулся Менло. - Я читал о них, конечно. Как романтично! Коллекционер, вы говорите? Вне всякого сомнения, это отец той очаровательной девушки. Мне бы чрезвычайно хотелось познакомиться с ней.

- Возможно, я смогу это организовать, - сказал Паркер.

Глава 4

Ее полное имя было Элизабет Руфь Харроу Конвей. Она была, как выразился толстяк, восхитительной женщиной. Двадцати девяти лет от роду, с переливающимися под светом свечи волосами медового цвета. Породистое аристократическое лицо со впалыми щеками. Высокая изящная фигура девушки из стриптиза и одновременно фигура переплывшей Ла-Манш спортсменки. Она была богата.

Богата всю жизнь. А ныне жила на алименты своего бывшего мужа и регулярные выплаты отца в знак обоюдного примирения. В достаточной степени сексуальна. Иногда не прочь допустить жестокость по отношению к себе. Двери своего номера она оставила незапертыми.

Паркер вошел, закрыл дверь и остановился, глядя на нее:

- Чья это идея? Твоя? Или твоего отца? Она лежала в постели, закрытая по шею одеялом, с двумя подушками под головой. Томно улыбнулась и сладко потянулась. Тело лениво двигалось под одеялом.

- Разумеется, моя, Чак. Разве ты этого не знаешь? Но папочка думает, что идея принадлежит ему.

- Или ты выходишь из игры, или работы не будет.

- Ну?! Не угрожай мне так, Чак. Будь милым. - Ее рука выскользнула из-под одеяла и похлопала по одеялу сверху, рядом с бедром. - Иди присядь рядом се мной, и мы поговорим.

Он покачал головой:

- Забудь об этом.

- Будь милым, Чак, - промурлыкала она. - Будь милым со мной. И я утром сразу же уеду. Если ты все еще будешь этого хотеть.