Плакальщик

- Ты прав, теперь меня ни что не сдерживает. Теперь я свободен и волен делать что пожелаю - бандиты прекратили смеяться и начали заинтересованно прислушиваться к моим словам, а пальцы левой руки наконец сомкнулись на том месте где должна была быть рукоять синая. Я точно знал, что мне суждено ухватить лишь воздух, но когда почувствовал легкое тепло дерева не особо и удивился - Теперь я свободен и это значит что могу отомстить. Могу убить вас. Только сомневаюсь что это станет равноценным обменом. Одна жизнь Хикари стоит сотни жизней ничтожеств подобных вам - нацисты внимательно прислушивающиеся к моим тихим словам, пряча улыбки под зубастыми масками, ожидали пока я закончу свою речь.

- Парень, да ты бредишь от боли. Руки еле шевелятся, а еще угрожаешь - видимо Кенши решил отыграться за свой простой и наверстать упущенное, в ближайшее время. Он вновь рассмеялся, но на этот раз это было скорее похоже на клекот чем на шипение.

- Думай как хочешь. Но не очень долго! - сказал я, быстро выхватывая свое оружие и не обращая ни малейшего внимания на боль в избитом теле. Этот гад еще продолжал радоваться своей удачной "лишь по его мнению" шутке, когда мелькнувший молнией синай вошел ему прямо в рот и не встретив ни малейшего сопротивления вышел из затылка. Это было конечно очень странно, но в данную минуту для меня не так уж и важно. Быстрый шаг назад, разворот на сто восемьдесят градусов и вот я уже стою практически в плотную к тем кто меня недавно избивал. Эти нелепые маски не могли скрыть от меня их чувств. Бандиты были в полной растерянности, а глаза выдавали явственный страх. Они испугались того что увидели за моей спиной. Звон упавшего на асфальт раскладного ножа, а вслед за этим послышался шорох оседающего тела. Оставшиеся нацисты наблюдали за этим! За тем как вполне здоровый человек, миг назад кичившийся своим превосходством и радующийся жизнью, разом превратился в безжизненный мешок с мясом. Они не могли понять, как же это избитое и искалеченное существо смогло убить их товарища. Они не понимали и это страшило их еще сильнее.

Я медленно поднял свое оружие, собирая на нем внимание всех присутствующих. А посмотреть если честно было на что. Мой синай, к которому я уже так привык, немного изменился. Он источал слабый темно-синий свет. Было неясно, что это такое, да и не хотелось особо знать. Сейчас главной целью являлась лишь месть, а все странное и непонятное, это лишь досадная помеха на моем пути.

- Вы следующие! - двое нацистов впечатленные увиденным не сразу поняли смысл только что произнесенных слов, но я, не став давать им время на раздумья, отвел левую руку для колющего удара. Заранее согнутые в коленях, напружиненные ноги, словно поршень толкают меня в направлении врагов. Синай выстреливает вперед пробивая грудь растерянного помощника главаря. Слишком легко проникающее сквозь чужую плоть оружие остановилось лишь у самой цубы. Рывок в сторону и синай без сопротивления проходит через всю грудь заканчивая свой путь рядом с левым плечом. Крови нет, да и страшных ран почему-то не видно, но при этом я точно уверен, что сердце моего врага больше не бьется. Миг и вот уже тело мертвого нациста падает на землю, застыв в неестественной позе. Бросаю короткий взгляд на поверженного врага, при этом не чувствуя радости от столь быстрой победы, а в следующее мгновение, реагируя на движение, отбиваю брошенный в меня боккэн.

- Для война ты поступил бесчестно, бросив свой меч в соперника - сказал я в спину убегающему бандиту - К счастью ты не воин, а простой убийца. По этому и мне нет смысла разводить тут с тобой церемонии - брошенный словно копье синай, пролетев около трех метров, пробил насквозь, не успевшего отойти далеко подонка.

И вновь ни какой радости от свершившейся мести. Опять этот холод на сердце и пустота в душе. Иду к упавшему ничком бандиту. Погруженный до середины клинка в его спину синай выходит легко, не чувствуя сопротивления плоти. Дождь размывает натекшую кровь по асфальту. Только вот она сочится из разбитого от удара о землю носа, а не из несуществующей сквозной раны в груди. Все это очень странно... И в то же время абсолютно не важно. Осознание утраты с легким запозданием нагнало меня и ледяные пальцы отчаяния начали проникать в мой разум, мешая здраво мыслить и адекватно осознавать происходящее.

***