Плакса

Начинается обсуждение последних событий и разговоры о всяких семейных мелочах, одновременно с поглощением различных вкусностей. Приятно наблюдать, как общается эта семья между собой. И вообще, в их доме царит такая милая и дружеская атмосфера.

– Куда вы пропали все сегодня утром? – спрашивает миссис Коллинз, накладывая пасту своему мужу, хотя тот отрицательно качает головой. – Я ждала вас на завтрак.

– Мы были в спортивном центре, – отвечает Мари, не отрываясь от своей тарелки.

– Все вместе? И что вы там делали? – в ее голосе слышен явный интерес к тому, чем занимаются дети.

Мари накладывает себе еще салат, старательно избегая взгляда матери.

– Мы с Ди были на занятиях по боксу. Дерек учил нас.

Миссис Коллинз многозначительно смотрит на дочь.

– О, Дерек. Что-то давно он у нас не появлялся.

– Меня же не было, – встревает Крис. – Чего ему здесь делать? – косится на Мари.

Так я не ошибаюсь? Между ней и тренером что-то есть?

– А еще Крис вызвал на спарринг Даяну, – тут же меняет тему Мари.

Крис стреляет в сестру убийственным взглядом, не обещающим ничего хорошего. Но она лишь невинно пожимает плечами, ничуть не испугавшись. Миссис Коллинз с укором смотрит на сына.

– Что? Крис! Ты дрался с девушкой? Разве я так тебя воспитывала?

Нужно срочно уладить этот момент. Совсем не хочется накалять обстановку. За этим семейным столом уютно и спокойно. Пусть так и остается.

– Миссис Коллинз, не волнуйтесь. Это была общая идея. Тем более, что бить могла только я, а он исключительно защищался. Вы уж простите, но иногда возникает неудержимый соблазн стукнуть вашего сына. Я не смогла устоять.

Она задорно смеется. Наверное, понимает, о чем я говорю. Кажется, миссис Коллинз успокаивается, а вот кое-кто – наоборот.

– Но все равно, победил я, – произносит Крис обиженно.

Как ребенок, честное слово. Демонстративно закатываю глаза.

– Крис, как джентльмен, ты должен был дать выиграть девушке, – вставляет свое слово мистер Коллинз. Он многозначительно смотрит на жену и, ожидая ее одобрительного кивка, улыбается.

– Это было бы нечестно, – произносим мы с Крисом одновременно.

Крис ловит мой взгляд и довольно улыбается. Осознание собственной правоты делает его корону в два раза больше. Да, мне не нужны поддавки. Он просто угадал. Опускаю взгляд в тарелку и возвращаюсь к еде, чтобы скрыть смущение.

Продолжаются обычные разговоры об учебе, работе и других повседневных заботах. Такой милый, веселый и теплый семейный ужин. Уже и не помню, были ли такие же вечера у меня дома. Сейчас наши семейные ужины больше похожи на сеанс психоанализа. Почему моя семья не может просто любить меня и быть такой же доброй и внимательной?

Черт. Чувствую, как щиплет в носу – первый признак слез. Нельзя же расплакаться прямо здесь. Поднимаюсь из-за стола.

– Извините. Мне нужно сделать звонок, – хватаю телефон и выхожу на крыльцо.

Ну что я за плакса? Когда уже боль уйдет, и можно будет справляться со всем этим без слез?

Слышу щелчок двери позади и шаги, приближающиеся ко мне. Быстро смахиваю успевшие выбежать слезинки.

– Ты не звонишь.

Черт, черт, черт. Ему-то что нужно? Стараюсь медленно дышать, чтобы остановить непрошенные слезы.

– Зачем ты вышел?

– Покурить.

Оборачиваюсь и внимательно смотрю на Криса. Не вижу сигарет в его руках.

– Ты куришь? – спрашиваю удивленно.

– Нет.

Ну что за придурок, а? Закатываю глаза и тяжело вздыхаю. Что ему от меня надо?

– Тогда зачем ты вышел?

– Сказал же, покурить, – он говорит абсолютно спокойно, как будто не замечает, что противоречит сам себе. Это бесит все сильнее.

– Какой же ты идиот. И как кто-то подобный, может петь такие классные песни? – в негодовании всплескиваю руками, а Крис расплывается в улыбке.

– Понравились мои песни? Так и думал.

Твою мать. И когда я уже научусь сначала думать, а потом говорить? Не собираюсь признаваться ему, что слушаю его музыку давно, и, тем более, что считаю ее действительно классной. Комплиментов больше он не дождется.

– Текст же писал не ты. Так что не твои, – выплевываю я, оправдываясь.

– Вообще-то, я. Так ты считаешь их классными? – Крис наклоняет голову набок и закусывает губу.

Что? Мне не послышалось? Так это все-таки он? Не может быть. Человек, который пишет эти песни, влюблен. Это читается в текстах, по крайней мере, для меня. Не могу вспомнить ни одного упоминания о его девушке. Может, на самом деле, мистер Злые Глазки любит кого-то безответно?

– Ты любишь ее? – не знаю, зачем спрашиваю, само как-то вырывается. Не уверена, но за этими текстами должна стоять какая-то девушка.

– А ты его любишь? – спрашивает Крис в ответ.

– Нет, – спокойно отвечаю я. Это правда, – после предательства нет места любви.

Его взгляд тускнеет, а лицо искажается ненавистью и болью. Вижу такое каждый день, подходя к зеркалу.

– Ты ответила и на свой вопрос тоже, – Крис разворачивается и заходит обратно в дом.

Остаюсь на крыльце еще на несколько минут, чтобы прийти в себя.

Его тоже предали? Девушка? Интересно, кто она? Кто вообще смог бы отшить такого парня?