Плакса (СИ)

Он тяжело вздохнул, явно показывая, как ему надоели разговоры о Леше. Папа хорошо к нему относился, но я не думаю, что он принял тот факт, что проблем с кофейней не было бы, если бы он не был моим парнем.

— Конкретно обещать ничего не могу. Но тренер Гончих, — папа посмотрел на Марика, — мой хороший друг. Он посмотрел его статистику и те видео, что ты мне прислала.

— Ну, и что он сказал? — поторопил его брат.

— Сказал, что с такими материалами он прямо сейчас покупать билет на самолет и лететь играть в НХЛ.

— Миша, не ерничай, — пожурила мама. — Расскажи детям все нормально.

— Нечего рассказывать. Сказал, что нужно смотреть его в действии вживую, а не на видео. Если Лисовский младший хочет играть в хоккей, то пусть приезжает в Москву и Валера его посмотрит.

— Я правильно понимаю, что у него есть, шанс играть в профессиональной лиге? — спросила я.

— Правильно. Номер Валеры, если будет нужно, спросишь у своего брата. Нам пора. С наступающим, дети!

На последней фразе голос папы смягчился, а взгляд потеплел.

— Мы вас любим, — добавила мама и, помахав нам на прощание, они отключили звонок.

Несколько секунды мы с Мариком пялились в экран телефона, пока тот не потух и в нем не отразились наши лица. У обоих на лице было одинаковое выражение задумчивости. Иногда я забывала, что не смотря на то, что в между нами слишком много разного, мы все же двойняшки и внешне у нас есть общие черты.

— Скажешь Лису о том, что нам сейчас поведал отец? — Марик смотрел в отражение моих глаз на темном экране.

— Да. Я должна. Ради этого все и затевалось.

— Хорошо, — Марик утвердительно кивнул, а затем уголок его губ приподнялся в улыбке. — В голове не укладывается, что, возможно, я снова с Лисом выйду на лед.

Я повернула голову влево и посмотрела на Марика. Он выглядел расслабленным, а я, наоборот, была напряжена от предстоящего разговора с Лешей. Словно почувствовав мое настроение, Марик без лишних слов обхватил меня за плечи притянул в свои объятия.

Бытует множество теорий о том, что близнецы всегда чувствуют друг друга ментально. Как бы далеко или близко они не были друг от друга, если с одним что-то случится, другой обязательно это почувствует. Я бы хотела объяснить все эти вещи мифической связью, но не получается. Потому что я знаю, когда Марик грустит — уголки его губ еле заметно опущены вниз. Когда раздражен — голубые глаза словно покрываются тонким льдом, становясь синими. Мы с ним были вместе еще до того, как появились на свет и я знаю это все не потому, что я его близнец. А потому что я его сестра.

— Я люблю тебя, ты же знаешь это? — уткнувшись в мускулистую грудь брата, прошептала я.

Когда еще говорить родным людям о том, что любишь их, если не в самый волшебный день в году?

— И я тебя, — Марик погладил меня по волосам. — А теперь иди и верни моего лучшего друга в хоккей.

— От меня мало что зависит, но я попробую, — я разомкнула объятия и снова посмотрела на брата.

— Ошибаешься. Ты веришь в него, а это самое желанное для любого человека.

Я хотела верить Марику.

— Я и в тебя верю.

— Знаю, Лисси. Но то, о чем говорю я немного другое.

Эти слова прозвучали с такой тоской, что мое сердце сжалось. Кем бы ни была девушка, разбившая сердце моему брату, я уже заочно ненавидела ее. Он заслуживал того, чтобы его любили также отчаянно и горячо, как умел он. Я поднялась на цыпочки и чмокнула Марика в щеку. Однажды он встретит девушку, которая прикроет его спину.

Алиса

— У меня есть для тебя потрясающая новость!

Не смотря на волнение от предстоящего разговора, я чувствую себя такой счастливой. У Леши появился шанс вернуться в профессиональный хоккей, если он того захочет. Не каждый человек может похвастаться такой роскошью. Но, определенно, каждый этого желает. И я тоже.

Леша выглядит немного отстраненным, словно его мысли сейчас не здесь. Я прохожу в нашу комнату и закрываю за собой дверь. Пальцы привычно ищут низ толстовки, но сегодня я в платье и мне не за что цепляться.

Тянуть с разговором нет смысла. Леша смотрит на меня, ничего не произнося и я решаю, что это молчаливое приглашение говорить мне. Делаю глубокий вдох.

— Папа поговорил с тренером Гончих и он готов посмотреть тебя, — выпаливаю.

Словно по щелчку пальцев, в комнате становится холоднее. Леша сводит брови к переносице и я вижу как начинают двигаться желваки на его скулах. Я обхватываю себя руками и улыбка сходит с моего лица.

— Знаю, ты просил никому не рассказывать, но…

— Никаких «но» быть не должно, — грубо обрывает меня Леша.

Все внутри меня сжимается от злости в его голосе. Я ему все объясню.

— Ты прав. Извини, я не должна была никому говорить. Я обещала тебе это, — я сделала шаг к нему, желая быть к нему ближе. — Но, после того, как ты мне рассказал о том, почему на самом деле бросил хоккей, я хотела помочь тебе вернуться в профессиональный спорт.