Пламенная кода

Корабли Федерации зависали над кипящей жижей и выбрасывали из грузовых люков в этот ад тяжелые гравитры. Никаких медикаментов, только полевые лаборатории со специалистами – ни у человечества, ни у Галактического Братства по понятным причинам не было средств для борьбы с «генетической чумой», как наспех и невпопад медики обозначили для себя эту беду. Все надлежало изобрести, испытать и поставить на поток прямо на месте. Интеллектуальной мощи и нравственной зрелости человечества был брошен вызов, и человечество его приняло. Не в одиночку, разумеется: вместе с людьми и под видом людей на Сарагонду высадились виавы.

Молодой ксенолог Константин Кратов прибыл со вторым эшелоном спасателей. Медлаборатории уже выдали первые результаты, активность эруптовируса, «разрывного вируса», как уже осознанно и поделом был поименован возбудитель недуга за его поведение в клеточных структурах, можно было подавить – но не локализовать, не излечить и тем более не устранить последствия. В тот момент вообще было неясно, излечима ли «генетическая чума» в принципе или последний кваррху погибнет прежде, чем удастся получить ответ на этот зловещий вопрос.

Было мрачно и безысходно – вне зависимости от времени суток. Кратов работал в группе контакта на севере, на том самом побережье, где при счастливом стечении обстоятельств можно было найти «Узницу Миров» – божественную самосветящуюся жемчужину, из драгоценностей драгоценность, но обстоятельства складывались настолько злосчастным образом, что никому и дела не было до сокровищ океанской пучины. В то время он являл собой необученного неофита, неуклюжего и громоздкого, совершал массу глупостей, лез куда не надо, не изжив еще до конца плоддерской удали, все время что-то ронял и совершенно не ведал страха…

Страх пришел потом, вместе с бессонницей. Перед глазами безотвязно стояли черные жирные лужи, подернутые рябью от нескончаемого дождя и нервно вздрагивавшие от афтершоков, черно-красное зарево во весь горизонт – и тела, тела… Там вообще мало кто спал, транквилизаторы не действовали, и вскоре прибыла группа психологов – купировать нервные срывы у миссионеров.

Беспрестанные цунами воспринимались как досадное затруднение и жутко раздражали, не более того. «Что, опять катит?» – «И, как всегда, не ко времени». – «Давно следовало откочевать подальше от берега». – «Ну, на берегу хотя бы не так трясет». – «На сколько поднимаемся?» – «Сто или двести, должно хватить». – «За глаза…»

Однажды Кратов поймал себя на том, что ему со своей непрошибаемой иммунной системой стыдно быть аномально здоровым среди умирающих. Когда, в развитие этой мысли, он начал подозревать вирусологов-исследователей в неспешности, стало очевидно, что ему тоже нужна помощь психолога…

На очередном совещании прозвучало: мы терпим фиаско, пытаемся одолеть врага, о котором ровным счетом ничего не знаем. Все, кто имел касательство к появлению эруптовируса, оказались в числе первых его жертв. На исследование его природы и поиск противодействия уйдут годы, но у кваррху нет столько времени. И как-то сама собой возникла идея, что неплохо было бы покопаться в руинах лаборатории, откуда все началось, и найти там хотя бы какую-то информацию. «Хорошая идея, – сразу сказал не по ситуации щеголеватый, изящный, похожий на подростка руководитель Контура безопасности по имени Эрик Носов, которого все недолюбливали за обыкновение везде совать нос и первым долгом все запрещать. – Я могу это сделать». На него посмотрели с еще большей неприязнью. «Но мне понадобятся добровольцы, – продолжал Носов, давно уже привыкший к атмосфере антипатии. – Я же не генетик, могу притащить что-нибудь не то. Два-три генетика с опытом выживания… хотя других, подозреваю, сюда бы не пустили. Желательно – сопровождающий из кваррху, и еще я возьму троих из Контура». – «Ну, допустим», – сказал начальник миссии Фред Ханстра, темный от бессонницы и переживаний, профессиональный организатор с богатым спасательским прошлым, в котором никогда прежде не случалось гибели цивилизации. «Забросите нас воздухом как можно ближе к лаборатории, – азартно сказал Носов. – Вместе с небольшой гравиплатформой. Безопасность в пути я обеспечу. В конце концов, чего там особенно бояться? Звери разбежались, вирусу мы не по зубам… Вулканы? Баловство. Заберете нас по вызову оттуда же, где высадили». – «Можно мне с вами?» – спросил из своего угла Кратов. «Кто это такой смелый?» – осведомился Носов с иронической ухмылкой. «Я ксенолог, – сказал Кратов обиженно. – И у меня громадный опыт выживания. В плоддерах…» – «Нет, спасибо, – ответил Носов. – Ксенологи там не нужны, в особенности такие громоздкие. А плоддеры и подавно. Случись нехорошее, кто вас потащит на себе? Как-нибудь в другой раз, хорошо?» – «Я сам кого хотите дотащу туда и обратно», – проворчал Кратов, но не был услышан.

Добровольцами вполне ожидаемо вызвались все генетики до единого, и Носову осталось лишь указать на тех, кого он держал в уме уже в момент оглашения своего плана.