Пламенная кода

– Заложник! – заорал Носов. – Заложник собственных фантазий и нашего с вами раздолбайства! Где мы сейчас его станем искать, в этом аду? Мы даже не знаем, жив ли он!

– Но флексары действуют…

– Флексары хороши, если он вдруг объявится в метрополии. А если он окажется умником и не полезет на Эхитуафл? У нас не хватит флексаров на весь Эхайнор! И мы по-прежнему не знаем, что он задумал. Мы даже не знаем, что с ним произошло за этот месяц, с каких это пор он вдруг научился воскрешать мертвых…

Носов вдруг поймал себя на том, что рассуждает вслух с самим собой, и сторонний очевидец здесь явно лишний. «Забавно, – подумал он. – Первым, кто голыми руками отфигачил эхайна, то есть громадную тренированную машину для убийств, был Кратов. Там все было понятно: спецподготовка, контролируемая агрессия… А последним, стало быть, Фабер. Может быть, ребятишкам пора уже вести себя скромнее? Этак скоро их начнут колотить наши женщины. – Носов некоторое время обдумывал эту богатую мысль. Затем покосился на Фабера, понуро изучавшего лоснящиеся от заживляющей эмульсии кулаки с разбитыми костяшками. – Ладно… Он упустил свой шанс вышвырнуть меня из окна. И потому я вышвырну его через дверь. Если он уйдет и не вернется – скатертью дорожка, слабак и ничтожество. И зануда. И вообще черт знает что. Если вернется, назовет меня зарвавшимся хамом и потребует объяснений или, что не в пример предпочтительнее, нового задания – я заключу его в объятия… Не заключу, конечно, много чести. Но мы будем работать дальше. Он из другого теста, придется учесть на будущее». Вслух же осведомился самым безразличным тоном:

– Вы еще здесь? Разве я не велел вам сгинуть с глаз моих и подыскать себе какую-нибудь работу по способностям?

7. Фабер получает по заслугам

Фабер вышел – а скорее даже выпал на улицу, испытывая громадное раздражение… Раздражение? Черта с два! Его трясло от ненависти. Никогда такого прежде не бывало. Он полагал себя натурой психологически устойчивой и на эмоции скудной, и справедливо полагал, и все, кто его знал близко, это с готовностью подтверждали. Но сейчас, как видно, снова сорвало резьбу. Он ненавидел Носова, он ненавидел эхайнов, еще больше ненавидел себя. С ним обошлись несправедливо, даже если он и заслужил такое свинское обхождение. Может быть, и заслужил. Может быть. Но пока другие отсиживались по уютным кабинетам с нераздражающим освещением и климат-контролем и на расстоянии, нечувствительно руководили операцией, он был там. Внутри самой операции. Он все видел своими глазами, он участвовал в бою. В конце концов, он лично отметелил здоровенного эхайна! Но ведь Носов прав: если бы он не отвлекся на поиски и позволил бы тому же ротмистру разбираться с группой Оберта (а тот наверняка разобрался бы не хуже!), то, конечно же, удержал бы Эфеба, уговорил бы вернуться. Он был бы очень убедителен… Но он не успел. А кто не успел, тот опоздал.

Дьявол побери Эхайнор и всех его эхайнов.

Фабер плюхнулся на каменную скамью возле фонтана посреди площади, на самом солнцепеке. Фонтан изображал вздыбленного на застывших темных волнах белого кита, которого оседлал и уже вознес гарпун для смертельного удара чрезвычайно свирепый на вид китобой. Что-то знакомое, из классики… Прохладные струи хлестали из самых неподобающих отверстий, например – из китового подбрюшья и ноздрей китобоя. Любое движение воздуха овевало пылающую физиономию Фабера прохладной водяной пылью. «Сейчас меня хватит солнечный удар, – подумал он с ожесточением. – И поделом. Может быть, я хочу пострадать!»

– Доктор Фабер?

Незнакомая женщина. Неопределенных лет, с простым незапоминающимся лицом, в белом парео, в белой же накидке и в темных очках. Собственно, темные очки и лишали ее лицо особых примет.

– Фабер, – буркнул он сердито. – Только не доктор, а просто Фабер. К вашим услугам.

– Меня зовут Кристина Величко, – сказала женщина, открыла лицо и сняла очки. – Я-то как раз доктор, но это не имеет значения.

Без камуфляжа она выглядела намного привлекательнее.

– Очень рад, – буркнул Фабер не слишком приветливо. – Мы знакомы?

– Нет. Но я хочу вас поблагодарить.

– За что?!

– За то, что вернули мне человека, которого я ждала двадцать лет.

Фабер наконец начал что-то понимать.

Ему совершенно не хотелось ни с кем говорить и уж в особенности – выслушивать комплименты за чужую работу. За которую, между прочим, его только что вышвырнули из высокого кабинета.

Но ведь эта дама не обязана знать, что происходит в кулуарах Департамента оборонных проектов. Если уж на то пошло, она и о Фабере ничего знать не должна.

Но коль скоро она это знает, глупо притворяться не тем, кем ты есть на самом деле.

– Собственно говоря, я там лишь присутствовал, – промямлил Фабер неохотно. – Все сделали другие…

Он едва не сказал «люди», но справедливость требовала точности в дефинициях, а служебный долг требовал прикусить язык.