Пламенное небо

Пройдя курс молодого бойца и приняв присягу, мы быстрыми темпами включились в учебу по программе, которую нам предстояло (в отличие от предыдущих выпусков) освоить не за 2–3 года, а за один. Этого требовала обстановка: стране нужны были новые и новые отряды летчиков, техников, других авиационных специалистов, способных осваивать новые самолеты и умело действовать на них.

Командиром звена был назначен старший лейтенант С. Аистов, нашим инструктором стал младший лейтенант В. П. Попутько.

— Надеюсь на ваши знания и энергию, — сказал он, знакомясь со своими подопечными. — Теперь все зависит только от вас.

Владимир Павлович Попутько был замечательным методистом. Строгий и взыскательный, он считал главным, чтобы курсант усвоил положенный материал, а уже если допустил ошибку, то чтобы непременно понял причины ее возникновения и стремился исправить ее. Постоянно заботясь о получении курсантами глубоких знаний, Попутько добивался от нас целенаправленности в учебе, требовал уяснения каждого полетного задания, проводил качественные разборы. Он следил за тем, чтобы все вели рабочие тетради, в которых бы накапливался материал об успехах и недостатках, и не уставал напоминать о том, как важно вновь и вновь просматривать заметки и учитывать их в работе ежедневно. Благодаря упорной работе нам удалось за несколько месяцев изучить самолет в полном объеме. Раньше на это уходили годы.

Полеты на истребителе давались нелегко. Сказывалось отсутствие привычки к большим скоростям. Следовало освоить особенности посадки, пилотажа в зоне, воздушного боя. Истребитель — грозная боевая машина, но побеждает она врага только в надежных и умелых руках.

После очередного полета и посадки Попутько, выслушав мой доклад, сказал:

— Сдвиги к лучшему у вас есть. Последовательно выполняйте все приемы, не торопитесь, не сбивайтесь с ритма. Главное — расторопность, четкость в действиях. Сумеете выдержать умственную и физическую нагрузку — станете военным летчиком.

Стану ли летчиком?

Этот вопрос волновал не только меня. Кое-кто уже сам убедился, что ему не под силу профессия, некоторых об этом поставили в известность врачи, инструктора или командир эскадрильи капитан Гайдамака. Так случилось, к примеру, с моим хорошим другом Николаем Федосовым. Полеты на истребителе для него оказались слишком тяжелым делом. Командир эскадрильи после нескольких контрольных проверок вызвал его и сказал:

— Жаль, но должен вам сообщить: нет у вас нужных данных. Учитесь на техника, моториста или выбирайте себе другую профессию.

Федосов ходил сам не свой. Переживали за него и мы, но что поделаешь! Чтобы стать авиатором, недостаточно только желания летать. И Федосов стал мотористом.

Занятия проходили с огромным напряжением. Один за другим курсанты держали экзамен в воздухе на знание летного дела и способность управлять боевой машиной. Все волновались, но с задачей справились успешно.

Наконец настал день экзамена и для меня. С нетерпением ожидал я на стоянке капитана Гайдамаку. Выслушав мой рапорт, он приказал садиться в машину… Взлетели на УТИ-4 и пошли в зону. Я выполнил весь заданный пилотаж и уже хотел было уходить на аэродром, когда майор сказал:

— Неплохо, курсант Степаненко, но вяловато. Смотри, как надо.

Он взял управление на себя, и самолет завертелся в воздухе, словно волчок. Каскады фигур переплетались так, что у меня от напряжения темнело в глазах.

После посадки командир эскадрильи определил:

— Курсанта Степаненко можно выпускать самостоятельно.

— Завтра готовьтесь к самостоятельному на И-16.— улыбнулся Попутько, довольный успешным завершением проверки.

— Один? — переспросил я недоверчиво.

— Конечно, — спокойно подтвердил инструктор.

Не прошло и года учебы, а мне уже поручают лететь на боевом истребителе! Не верилось, на инструктор не шутил. Лицо его было серьезным.

— Так вот, курсант Степаненко, — напутствовал меня на следующий день утром Попутько, — делаете обычный взлет, полет по кругу на высоте тысяча метров. Не упустите направления на взлете — машина может развернуться на сто восемьдесят градусов. Помните: И-16 имеет большое сопротивление и малые крылья. Ниже ста пятидесяти метров не разворачивайтесь. Внимательно следите за воздухом: машин по кругу летает много. Если что, не стесняйтесь, уходите на второй круг, — Попутько прекрасно понимал, что творится в моей душе, и старался успокоить.

Сижу в кабине. Он нервного напряжения стучит в висках.

— Все понятно?

— Да. Готов к самостоятельному полету!

— Запускайте мотор и выруливайте.

Стартер курсант Медведев взмахивает флажком в направлении взлета. Сопровождающий курсант Ребрик взял руку под козырек. Это означает, что можно взлетать. Лицо моего друга Ивана Ребрика сияет. Я машу ему рукой.

Дорога в небо открыта, и она манит меня в голубую даль. Даю полный газ. Боевая машина бежит по взлетной полосе, набирает скорость и, оторвавшись от земли, устремляется ввысь.