Пламенное небо

…7 августа производим разведку в районе Карачев, Навля, Локоть. Мне поручено возглавить четверку, в состав которой вошли Богомолов, Шкворунец и Домогацкий. Средняя облачность способствовала скрытному подходу к объекту.

Над аэродромом Карачев под нижней кромкой облаков появляемся внезапно. Внизу пока спокойно, на поле большое скопление техники. Ниже нас кувыркается «фоккер», — по-видимому, фашистский летчик облетывает машину после ремонта двигателя. Передаю своей группе по радио:

— Заберем фашиста в «сумку»?

— Заберем! — хором отвечают ведомые. — В «сумке» ему надежнее.

Нажимаю на кнопку передатчика:

— Атака!

Длинная очередь, и фашист, объятый пламенем, падает.

— В другой раз не будет болтаться под ногами, — глубокомысленно замечает Шкворунец.

Уходим к железнодорожным станциям Навля и Локоть. Здесь также фиксируем большое скопление вражеских эшелонов. Разворачиваемся в сторону своей территории и видим, как группа ФВ-190 выстраивается для полета к линии фронта. Передаю по радио Шкворунцу:

— Прихватим по одному?

— Можем и прихватить, — соглашается он.

Внезапная атака, мощный огонь. Два «фоккера» падают в районе деревни Каменка. На большой скорости уходим, так как наша основная задача — вовремя доставить данные о противнике.

«Забрать в сумку» — означает уничтожить фашистский самолет. Это выражение пошло у нас от начальника штаба полка П. А. Федюнина, который, проверяя доклады летчиков, говорил: «Знаю, что находится у каждого из вас в сумке…»

На него возлагался учет сбитых нами самолетов противника, и Павел Александрович вел его с завидной скрупулезностью. Личным докладам никогда не верил, и это было правильно. На проверку достоверности данных о сбитых самолетах противника обычно посылался адъютант или техник. Правда, не всегда удавалось подтверждать факт поражения вражеского самолета, особенно если он падал за линией фронта, ведь техника туда не пошлешь. В таких случаях принималось во внимание подтверждение экипажей, участвовавших в этом же бою. Проще было бы, конечно, иметь фотоконтрольный прибор, способный фиксировать стрельбу и попадание, но таких приборов, у нас не было.

Возвратившись домой, докладываю начальнику штаба полка о результатах разведки: на аэродроме Карачев сосредоточено около 60 самолетов противника, на станции Навля под разгрузкой шесть эшелонов с боевой техникой и горючим.

В этот же день вылетаем на новое задание. Над нашими боевыми порядками который уже час висит воздушный разведчик «Фокке-Вульф-189», корректируя огонь артиллерии и авиации. Сбить «раму» не так-то просто. На этот раз «работаем» против нее четверкой. Встретившись с нами лоб в лоб, фашист немедленно переходит в пикирование. Мы с ходу за ним. Тогда разведчик становится в вираж и ощетинивается огнем задних турельных установок.

Быстро делимся на две пары: моя атакует снизу, Шкворунца — сверху. Атака с разных направлений решает участь врага. Объятая пламенем «рама» идет вниз.

Позже нам рассказывали, как пехота, наблюдавшая бой, горячо аплодировала нашей победе.

…Не менее памятен день 10 августа. К линии фронта с направления Карачева приближаются «хейнкели» и «юнкерсы». Колонну девяток общим количеством в 60–80 машин прикрывают «мессеры» и «фоккеры». Задача врага очевидна: нанести бомбовый удар по наступающим на город советским войскам. В нашей группе, вылетевшей на перехват, восемь машин. В парах: И. Н. Степаненко — Б. С. Телегин, Г. М. Шкворунец— В. П. Домогацкий, Г. А. Усиков — В. П. Шлыков, А. И. Никонов — Ф. Ф. Громов. С ходу атакуем первую девятку прямо в лоб, посылая длинные очереди. Проскакиваем к следующим девяти бомбовозам и бьем по ним, не отворачивая, изо всех видов вооружения. Бомбовозы не выдерживают нашей напористости. Пять машин дымят на земле, остальные поворачивают обратно. У них, как в стае волков: хорошо «угости» первого — остальные сбегут сами.

Истребители, опомнившись, набрасываются на «нас с остервенением. Но главная задача — срыв бомбового удара противника — выполнена.

На разборе молодые летчики долго обсуждали этот бой. Не всем было понятно, как могла восьмерка истребителей заставить почти вдесятеро превосходящего противника отказаться от выполнения поставленной задачи. А секрет был прост: победа всегда на стороне того, кто лучше знает тактику противника, решительнее навязывает ему свою волю и умело организует взаимодействие между летчиками. Успех этот был общим, хотя, конечно, сбить машины удалось не всем.