Пламенное сердце (ЛП)

Она выжидающе посмотрела на меня и выглядела разочарованной, когда я покачал головой.

— Нет, он уже дважды обманул меня, я не могу позволить себе быть такой идиоткой, он хотел только...

Она ухмыльнулась мне.

— Что, Недди? Скажи это.

Я нахмурилась.

— Черт, то, что ты собирался сказать…

— Ух, остановись.

— Он хорош в этом? Он заставил твои пальчики поджиматься?

Я заставила свой рот закрыться.

— Не надо.

— Почему бы и нет? Если все прошло так идеально, ты могла бы рассказать мне парочку грязных подробностей.

Я тряхнула головой. Хорошо. Если она хочет грязных подробностей, я дам их ей.

— Отлично! Да... он был хорош. Как он меня трогал... как будто я была сделана из тонкого фарфора в одну минуту, а затем грубо, как будто он сошел с ума, как будто мы были не так близко, как могли бы. Он точно знал, где ко мне прикоснуться, — как приятно и как необходимо в следующий момент. Он отлично обыграл меня... Я был обласкана его руками, и я делала все, что он хотел от меня. Он все видел, и взял все, что хотел. У меня ничего не осталось.

Я встала. Рот Джейми был открыт.

— Меня не осталось ни для чего и ни для кого больше. Поэтому, пожалуйста, не расспрашивай меня снова.

Я вошла в спальню и закрыла за собой дверь.

Глава 12

Дрю

Я ждал снаружи, пока Кеннеди спускала коляску по лестнице вниз. Я планировал подняться, пока переписывался с ее кузиной Джейми. Я знал, что она собирается с Кайлом на прогулку. Также я знал, что у нее образовался выходной день, благодаря моей сестре.

Может быть, это немного смахивало на преследование, но я решил продолжить то, что начал накануне. Я верну ее обратно в свою постель. И так далее.

В противном случае, я просто сойду с ума.

При любом раскладе, растеряю то, что еще осталось от моего разума.

Кеннеди, похоже, все равно не сдавалась. Вчера вечером она даже спряталась, когда я возвращал сына домой.

Теперь она застыла на секунду, когда увидела меня. Я был уверен, что видел, как она вздрогнула при виде меня. Теперь она просто занялась сборкой коляски.

— Привет.

Она едва взглянула на меня. Просто щелкнула рычажком, приводя коляску в правильное положение, и потянула ремни в стороны. Я засунул руки в карманы, ощущая себя полной задницей.

— Ты даже не хочешь сказать мне «привет», Кеннеди?

Она глубоко вздохнула и кивнула. Ауч. Я не привык к тому, чтобы женщины меня игнорировали, в особенности одна, которая менее, чем неделю назад, выкрикивала мое имя в порыве экстаза.

— Здравствуй.

Она побежала вверх по лестнице и вернулась уже с ребенком, тяжелая сумка была перекинута через плечо. Я знал, что ей тяжело, а ребенок — не пушинка. Я потянулся к нему.

— Позволь мне тебе помочь.

— Я сама.

— Кеннеди...

— Я сказала, что сама.

Я отступил назад и наблюдал за тем, как она усаживала ребенка в коляску и закрепляла ремешки. Он улыбнулся мне. Черт возьми, я буду последним козлом, если скажу, что это не заставило тепло разливаться у меня в груди.

— Мне кажется, он меня узнал.

Она посмотрела на меня немного скучающим взглядом.

— Конечно, он тебя узнал. Ведь он ребенок, а не идиот.

Ауч. Ладно, значит, именно поэтому у нее не было настроения. Я могу справиться с капризной малышкой Кеннеди. Я могу ее очаровать, только необходимо немного времени.

Я потянулся, чтобы взять сумку, но она развернула ее на другое плечо.

— Почему ты не позволяешь мне помочь тебе?

— Ты ранен, помнишь? Или это просто игра?

Я отдернул руку, как будто она ошпарила меня.

— Нет, это не игра, я действительно ранен. Что с тобой сегодня?

Она посмотрела на меня.

— У меня нет на это времени, Дрю. Я одинокая мама и должна уметь сама справляться.

Мои внутренности скрутило, когда она покатила коляску в сторону парка. Она все делала сама. Если бы я знал как, то помог ей. Но она упорно отказывается от моей помощи!

Но, в конце концов, она ответила на мой вопрос. И, честно говоря, больше всего меня беспокоили мои задетые чувства, нежели возможность получить приз «папа года». Я должен остановить это, и прямо сейчас.

Я смогу обеспечить ее и малыша.

Я немного ускорился, чтобы догнать ее. Мы вошли в парк и повернули направо. В выходные дни улицы были перекрыты, а занимали их бегуны, ходоки и байкеры. Дорога огибала парк, по склону до Виндзорской террасы, и дальше до Садов Лефферта, а потом по-новой.

Я оглянулся вокруг.

— Некоторые из этих парней ездят очень быстро. Может быть, нам стоит уйти с дороги?

Она подняла на меня взгляд.

— Я просто перехожу здесь на другую сторону улицы. Я не идиотка, и ты это знаешь.

— Я не говорю, что ты – идиотка.

— Да, конечно.

Я прочистил горло, не зная, как, черт возьми, прокомментировать ее слова. Какое-то время мы шли молча по дороге, куда велосипедисты не допускались. Здесь бегали и играли дети.

Люди устраивали пикники. Это был теплый осенний день, и весь Бруклин наслаждался теплым днем.

Все, кроме меня.

Я хотел лежать на траве, обнимать и целовать ее, держаться за руки. Я понял, что хотел этого так же, как хотел проделывать с ней другие, очень неприличные вещи.

Когда мы будем абсолютно голые.

Ну, почти столько же.

Мой телефон запиликал. Это Джейми.