Следующее утро выдалось ясным и чистым, и, несмотря на холодный воздух, солнце согревало лица узников, пока они брели вверх по горному склону к руднику. Арен провел беспокойную ночь, ему без конца мерещилось, будто из-за стропил за ним угрожающе наблюдает оборванец с ярко-зелеными глазами. Но дневной свет принес чувство безопасности, все страхи рассеялись, и Арен поведал о случившемся Джану, который в тот день тоже работал в руднике.
— Ты повстречал Оборвыша? — воскликнул Джан, да так громко, что услышали и другие.
Хендри, неряшливый товарищ Арена, вмешался в разговор:
— Ты видел мертвого мальчика?
— Значит, и другие его видели? — удивился Арен, вытирая нос тыльной стороной ладони: во время вечерних похождений он подхватил насморк.
— Кто видел, пусть и расскажет, — ответил Хендри, многозначительно посмотрев на Джана.
Тот сердито зыркнул — то ли на Хендри, то ли на Арена; из-за косоглазия было трудно понять.
— Твоя правда, я его видел. Он появился из-за угла поварни. Тогда в лагере началась лихорадка, и нам велели ночью прокипятить простыни. Я как раз катил в прачечную тележку с бельем, и тут Оборвыш как выскочит, точно крыса! Ох и перепугал он меня… Но его многие встречали, не только я.
— Кто же он такой? — спросил Арен.
— Призрак мальчишки-сарда, — пояснил Джан. — Видел его глаза? Зеленые, как у всех сардов. Народец и живьем беспокойный, а уж их мертвецы и подавно.
Глаза. Арен мог бы и сам догадаться. Время от времени через Шол-Пойнт проходила семейка сардов-коробейников, а иногда на пустоши останавливались на месяц-другой несколько таборов — к большому неудовольствию местных. Сардов считали ворами и пройдохами, но некоторые горожане завязывали с ними общение, влекомые их таинственной природой. Поговаривали, будто глухими ночами в таборах играет музыка, а те, кто там бывал, возвращались с диковинными рассказами о волхованиях и чародействах. А потом вдруг сарды без предупреждения снимались с места, оставляя после себя лишь смутные слухи. Арену с детства запомнились их приезды, но в последние годы они прекратились.
— А что здесь делает призрак сарда? — спросил Арен. — Ведь сардов в лагере нет.
— Но раньше-то были! — ответил Джан. — В этой грязи закопаны не одни оссиане. — Он дернул за руку шедшего перед ним изможденного седобородого человека, которому могло быть как сорок лет, так и шестьдесят. — Фаррел, расскажи ему.
— Не втягивай меня, — бросил Фаррел через плечо. Арен знал о нем понаслышке: политический узник, ученый, противник кроданского режима. — Какое мне дело до ваших призраков? В мире хватает настоящих ужасов, чтобы плодить воображаемые.
— Расскажи про сардов, — не унимался Джан.
Фаррел тяжело вздохнул. Пререкаться с Джаном — себе дороже.
— Это правда. Раньше в лагере были сарды. Кроданцы держали их взаперти за отдельной оградой, вблизи отхожих мест. Не гоняли работать на рудник, не позволяли смешиваться с другими узниками. Сначала их было с полсотни, в том числе женщины и дети. Потом их стали привозить целыми подводами, покуда их не набилось как кур в курятнике.
— За что их арестовывали? — спросил Арен. — Что они сделали?
— А что сделал любой из нас? — пожал плечами Фаррел, устремив взгляд на густой темный лес, на который от восходящего солнца ложились полосы неясного света. — Что сделал ты сам? Какая разница?
Арен подумал, что разница есть, ведь сам он ни в чем не провинился и мало сочувствовал настоящим преступникам и крамольникам, но промолчал.
— Видел бы ты, как они толклись у ограды и клянчили еду, помрачнел Фаррел. — По крайней мере, новоприбывшие. Прочие махнули на все рукой. Большинство просто сидело на земле, словно чего-то ожидая. — Взгляд у него затуманился от воспоминаний. — Спустя два-три года мы однажды проснулись и увидели, как селяне разбирают изгородь, за которой держали сардов. За ночь их всех оттуда убрали. Куда именно, не сообщалось, да и мало кто по ним скучал. В бывшие бараки сардов вселили узников-оссиан, и на этом все закончилось. — Он пожал плечами и отвернулся.
— И вот тогда появился Оборвыш! — вступил в разговор Джан. — Призрак мальчишки-сарда, похороненного на местном кладбище. Его мамашу угнали вместе с остальными, и ночами он бродит по лагерю, разыскивая ее. И убивает ворон, ведь всем известно, что вороны служат Сарле. Он боится, как бы они не донесли Повелительнице Червей и та не призвала его, прежде чем он найдет мать.
Хендри недоверчиво фыркнул.
— Он не призрак, — сказал Фаррел. — Многие говорят, что видели его воочию. Однако надо быть удачливым, как сама Лицедейка, чтобы за столько времени не попасться.
Джан презрительно надул губы.
— Мальчишка-сард выжил сам по себе? Во что угодно поверю, только не в это. — Он огляделся. — Где Кейд? Он-то знает, что Оборвыш настоящий призрак.
У Арена все нутро скрутило.
— Кейд где-то здесь, — сказал он и больше не вымолвил ни слова.