Пламенный клинок

— Просто… Видите ли, должность хранителя ключей требует огромной собранности. Я отвечаю за сохранность множества ценных вещей. Слежу за безопасностью множества важных особ. Тут необходимо логическое и тактическое мышление такого уровня, который, к сожалению, недоступен женщинам. Их ум более склонен воспитывать и опекать, они сильны в искусствах, требующих разговорных навыков, и некоторых ремеслах.

Мара мило улыбнулась, хотя вся кровь в ней вскипела.

— Логическое и тактическое мышление, говорите? Например, как для игры в башни?

— Именно такое! — торжествующе провозгласил хранитель ключей. И, широко раскинув руки, пояснил приятелям: — Я играю в башни с тех пор, когда еще сидел на коленях у отца. Я провел сотни игр против всевозможных соперников! И ни разу меня не одолела женщина!

Мара вскинула бровь.

ГЛАВА 58

Клиссен торопливо шагал по коридорам Хаммерхольта, позади него ковылял Харт. Рядом следовал младший охранитель по имени Ослет, молодой, бодрый и худощавый, исполненный рвения. Ослет указывал дорогу, но шаг задавал Клиссен, стараясь двигаться побыстрее, чтобы Харту пришлось поднапрячься. Мучить своего подчиненного вошло у него в привычку.

— Узник содержится здесь, старший охранитель, — говорил на ходу Ослет.

Они миновали одну дверь за другой, а вокруг звенели столовые приборы, слышался шум разговоров, в прохладные коридоры выплывали волны удушливого жара. Обеденные залы располагались выше; этот этаж предназначался для лакеев, слуг и телохранителей, сопровождающих высоких гостей. Челядь пировала в шумной пивной зале.

Беспокойство заставляло Клиссена шагать быстрее. Королевское бракосочетание привлекало всех смутьянов Оссии, и Железная Длань находилась в состоянии повышенной готовности, однако охранителям настрого предписали держаться незаметно и не чинить принцу неудобств.

Однако Клиссен прослышал, что ему уже причинили неудобства: какая-то сардская лютнистка исполнила крамольную песню.

«Сардская лютнистка. Невозможно, чтобы это было совпадение».

По крайней мере, это известие принес ему Ослет, а не главнокомандующий. Клиссену сегодня уже влетело от старого дурака. Очевидно, поймать самого разыскиваемого преступника Оссии оказалось недостаточно: надо было привести всех подпольщиков Моргенхольма. Главнокомандующий Госсен требовал объяснений, почему Клиссен упустил Арена, почему снова не арестовал Киля и пытками не заставил заговорить. Когда на рассвете Гаррика повесят, Железная Длань лишится единственного звена, которое позволило бы им выйти на моргенхольмских повстанцев. Так почему же Клиссен это допустил?

«Потому что я знаю свое дело, проклятый сморчок. Ни Киль, ни Арен не выдали бы всех сообщников. Я пошел на сделку и намерен соблюдать условия, ибо представляю империю, честную и справедливую. Без Рассветного Стража остальные превратятся в никчемный сброд, способный лишь малевать ругательства на стенах. Да и не моя вина, что высокое начальство предпочло повесить Гаррика в назидание прочим и не дало нам времени хорошенько его допросить».

Но рассудок старшего охранителя глодал червь сомнения. С мальчишкой и правда вышла оплошность. Вместе со своими людьми Клиссен дожидался его в темном холодном доме в гетто, но Арен так и не пришел. Унижение, которому старший охранитель подвергся перед собственными подчиненными, забудется нескоро. Больше он не даст слабину.

Когда завтра на рассвете Гаррик закачается в петле, Клиссен взойдет на вершину славы. Тогда канцлер едва ли откажет ему в должности главнокомандующего. Госсен отправится обратно в Кроду доживать остаток дней на родине, а его прихлебатель Беттрен окажется не у дел.

А вдруг главнокомандующий прав? Вдруг подельники Гаррика наделают хлопот и без своего предводителя?

Ослет привел их в маленькую заброшенную комнатку на краю пустующего крыла крепости. Там уже дожидался капитан Дрессль вместе с ним — еще один угрюмый стражник, а также охранитель второго разряда, в одном звании с Хартом. Задержанный, сидевший на стуле, вскочил, когда вошел Клиссен.

— Я не знал! — вскричал он. — Клянусь Вышним, вы должны мне поверить! Эту проклятую сардку подослали, чтобы меня погубить!

Дрессль хотел было его угомонить, но Клиссен вскинул руку. Этот щеголь, пылающий негодованием, с первого взгляда вызвал презрение у старшего охранителя, но пусть он сначала выговорится.

— Я Эдген, руководитель лучшей в Моргенхольме музыкальной труппы, — выпалил тот, торопясь облегчить душу. — Вчера наша лютнистка занемогла; скорее всего, ее отравил мой соперник. И в тот же самый день я встретил сардку, которая вполне годилась на замену. Я должен был догадаться! Но мне слишком не терпелось выступить перед принцем, и я не распознал ловушку. Я и предположить не мог, что лютнистка исполнит такую крамольную песню перед его высочеством! Я сам пытался ее задержать, но мне помешали, поэтому я донес на нее Железной Длани. Мне ничего не оставалось…

— Помешали? — перебил его Клиссен. — Кто?

— Харриец, из высокородных. Рослый. Со смешной стрижкой, будто ему на голову надели горшок и прошлись вокруг бритвой…