Пламенный лед

Ее попытку встать Макс оборвал, отшвырнув девушку обратно на постель. Сам уперся коленом в край матраца и принялся расстегивать ремень.

- Считай себя моим утешительным призом. - Он дернул штаны Лизы вниз, прихватив с ними и ее трусики. – Тварь ты, Лиза.

Пресекая попытки увернуться, в очередной раз отбросил на кровать, сдавил ее горло, а потом, спустив руку ниже, сжал грудь. Лиза испуганно глотнула воздух.

- Пусти меня! - Она еще не успела отойти от мысли о том, что Макс все знает, в голове все путалось. Она отдавала себе отчет, что происходит, но эмоциональное потрясение настолько выбило ее из равновесия, что Лиза даже не могла толком сопротивляться. Жалкие попытки оттолкнуть Макса заканчивались тем, что он еще сильнее мял ее грудь, а когда она вцепилась в его руку ногтями, замахнулся и сильно ударил ее по лицу. Лиза вскрикнула, сжалась. Она понимала, что он не остановится, а справиться с ним у нее просто не хватит сил. Щека горела, на сердце осталась болезненная, кровоточащая ссадина. Внутри что-то трескалось, рушилось, Лиза чувствовала, как ее заваливает обломками, в легкие проникала призрачная пыль, дышать становилось трудно. В душе расплывалась пустота, затягивая в болото отчаянья все светлое, живое, оставляя только холод и мрак. Лиза громко всхлипнула, пытаясь остановить, оттолкнуть Макса, и тот опять замахнулся. Съежившись, она зажмурилась, готовясь к тому, что на ее лицо снова опустится тяжелая мужская ладонь, но Макс впечатал кулак рядом с ее головой, прошипев: «Тварь». Потом он содрал с Лизы штаны вместе с бельем и навалился сверху. Она плакала, просила, все еще пытаясь образумить его, но Макс и не думал останавливаться. Ощутив грубое и болезненное проникновение, Лиза замычала и сжала в кулаках ткань пододеяльника. Из глаз побежали слезы, вслед за всхлипом с губ сорвался жалобный стон. Она изогнулась, стремясь вывернуться из-под мужчины, но он схватил ее за плечо и пригвоздил к постели. Он двигался быстро и резко, не обращая внимания на ее жалкие поскуливания и судорожное надрывистое дыхание, в этот миг он ненавидел Лизу так сильно, что, казалось, ненависть эта заглушает в нем все остальные чувства. И ее мокрые щеки не вызывали в нем ничего, кроме злости, он ненавидел ее дрожащие ресницы, ее искусанные до крови губы, ненавидел ее белесые волосы, в беспорядке рассыпавшиеся вокруг головы.

Лиза пыталась расслабиться, но у нее не получалось, в каждом движении Макса сквозила ярость, жестокость, и тело ее откликалось болью. Она никогда не знала его нежности, но сейчас быстрые, резкие толчки вовсе напоминали удары, призванные растерзать, уничтожить. Даже в прошлый раз он относился к ней бережнее, хотя и тогда все происходило совсем не так, как бы она хотела. А сейчас она не хотела. Вообще не хотела. Сейчас он просто имел ее, как свою собственность, как вещь. Эта мысль, как и его жесткие движения, причиняла боль. Потому что Лиза не была вещью, потому что ей хотелось, чтобы ее любили, а то, что происходило сейчас, совсем не походило на любовь. И с каждым новым движением Макса она ощущала, как душа наполняется горечью, как слезы все резвее текут по вискам, как из груди все чаще вырываются всхлипы.

Когда все закончилось, Макс поднялся и посмотрел на Лизу. Она лежала на постели, закрыв глаза, и молчала. Майка ее так и болталась в районе живота, а на груди и бедрах виднелись красные пятна – следы его грубых прикосновений. Желаемого облегчения Макс не испытал, ярость все так же бурлила в его крови, и сейчас, когда он видел заплаканное лицо Лизы, ее худые ноги и напряженный живот, она только усиливалась. Лиза открыла глаза и, затравленно посмотрев на него, всхлипнула. Прикрыла грудь дрожащими руками, а потом глухо заплакала, как-то… жалобно, давясь слезами. Он не мог смотреть на нее. Сам не знал почему, но не мог. Поднял с пола Лизины штаны, кинул рядом с ней на постель и, больше не оборачиваясь, вылетел из номера.

А, оказавшись у себя в комнате, со всего размаху стукнул кулаком о стену. И на кого он злился сейчас больше – на Лизу ли, за то, что молчала пять лет, на ее брата, так мастерски подгадившего ему перед стартом или на себя, Макс не знал. Но одно Самойлов понимал точно: он жалеет о том, что сделал, действительно жалеет.

Сергей едва успел открыть дверь, как тут же стало ясно – сестра пришла не затем, чтобы поздравить его с победой. Она, не дожидаясь приглашения войти, буквально оттолкнула брата и тут же обернулась к нему.

- Зачем ты ему все рассказал?! – истерично вскрикнула она. - Зачем?!

- Лиз… - Меркулов закрыл дверь и кинул взгляд в сторону своего соседа по комнате. Тот, поняв намек, тут же обулся и вышел. – Ты про Самойлова?

- Да, я про Самойлова! – Ее взгляд впился в лицо Сергея. – Как ты мог, Сережа?! Для чего?!

- Это случайно получилось.