Пламенный Путь

Древний купеческий город на берегу изрядно обмелевшей реки Серебрянки столь же упорно сопротивлялся натиску демократических перемен, как в былые времена отказывался от нового обряда патриарха Никона, реформ Петра Великого и прочих нововведений. В свое время заправлявшие здесь купцы собрали великую для того времени сумму в пятьдесят тысяч рублей серебром и сунули ее в качестве взятки главному инженеру проекта железной дороги Москва – Киев, чтобы тот отвел «грохочущую беду» от древнего города, дабы «диавольскими звуками паровозы не нарушали богом данного благолепия». Железнодорожная ветка аж на целых пятнадцать верст обогнула Златогрив, оставив потомкам колоритный уголок кондовой старины с неисчислимым количеством церквей, каменными торговыми рядами, бревенчатыми домами и ужасно кривыми улицами.

Центр города, в соответствии с какой-то там губернаторской программой, был вымощен брусчаткой. Злые языки поговаривали, что заводик по производству этой самой брусчатки принадлежит какому-то близкому родственнику губернатора, отсюда, собственно, взялась и сама программа благоустройства. А вот за пределами обустроенного центра начиналось нечто, напоминающее прифронтовые рокады времен Второй мировой. Несомненно, златогривские дороги, иже с ними и тротуары, в зависимости от сезона года или погодных условий, являли собой две ипостаси: грязь и пыль. Мне относительно повезло – не приходилось топать по жидкой грязи, зато каждый проезжающий мимо автомобиль поднимал в воздух такое плотное облако пыли, что создавалось впечатление, будто я нахожусь на Бородинском поле во время приснопамятной битвы с французами.

Ничего не поделаешь, выпив жизненные силы из спасенного мной человека, Тварь рванула на восточную окраину городка, и мне, для того чтобы ее обезвредить, приходилось топтать пыльные улочки древнего русского города. Что ею двигало, для меня было загадкой. В центральной части и народишку побольше, и укромных уголков, где можно безо всякого риска «оприходовать» очередную жертву, вполне хватает. По всей видимости, у так называемого дикого мага в данный момент состояние неконтролируемой эйфории, вот его и несет куда глаза глядят. Впрочем, существует вероятность, что Тварь действует хладнокровно и расчетливо. Ничего, догоню, выверну наизнанку и посмотрю, что у нее внутри. Во всяком случае, быстрой смертью она у меня не отделается – все выложит без утайки: и про гнездовище свое поганое, и про всех своих проклятых «родственничков». Поскольку именно с этой целью прибыл в славный древнерусский город Златогрив один молодой, но весьма перспективный маг и чародей Савушкин Аристарх Петрович. Насчет Петровича – не уверен, поскольку папашку своего (а также мамашку и прочих своих родичей) отродясь в глаза не видел. Вообще-то найти родственников не составило бы для меня особого труда, но Учитель, исходя из каких-то собственных соображений, запретил мне это делать до момента моего двадцатипятилетия. Меня не особо цепляет этот вопрос, хуже, когда Митрофаныч велит обряжаться в платье лакея восемнадцатого века и на потеху гостям корчить из себя эдакого недоделанного увальня. Хотя горланить под гитару в каком-нибудь подземном переходе разухабистые гусарские баллады, сочинения Дениса Давыдова – удовольствие еще более сомнительное, нежели щеголять в лакейском прикиде. «Смирение гордыни» – вот как называет Учитель подобные издевательства над своим учеником. Вообще-то я не в обиде, наставник лучше знает, что хорошо, а что плохо для его подопечного.

Миновав улицу Петра Шувалова (не в честь ли сиятельного графа Петра Ивановича названную?), я вышел к заросшему ивняком и ольшаником берегу Серебрянки. След Твари четко обозначался вдоль петляющей между могучими осокорями тропинки, зажатой непролазной стеной крапивы. Последнее обстоятельство (а именно наличие жгучих зарослей) подвигло местных жителей справлять малую и великую нужду прямо на тропе. Чтобы не вляпаться ненароком в одну из кишащих мухами омерзительных куч, мне приходилось постоянно смотреть под ноги.

По случаю рабочего дня народу на берегу было не так уж и много, в основном местные пацаны. Наловят пескариков сеткой, подстрелят из самодельного подводного ружья щучку или голавлика – вот тебе и основа для полноценной ушицы. Все остальное принесено с собой: и хлеб, и крупа пшенная, и картошка, и лучок, и необходимые специи. Благодать, домой ходить не надо, балдей целый день на реке, доколе погода способствует. Каникулы. Даже самому захотелось разоблачиться до трусов, искупаться в прозрачных струях не загаженной промышленными отходами и канализационными стоками реки, а потом упасть на мягкую травку на бережку и, наслаждаясь запахами речной свежести, внимать неугомонным птичьим перезвонам, стрекоту кузнечиков и скрипучим лягушачьим песнопениям.