Пламенный цветок (СИ)

— Зато ты это можешь сделать сам, — усмехнулся Гвол. — Барон всадил в твоего папашу меч твоего братца! А накануне именно он бегал к нему в темницу. И зачем только принцу посещать опозорившихся подданных?

— Не верь им! Меня подставили! — С Андреаса мигом слетела маска хладнокровия. Он попытался вырваться из оков и негодующе затопал ногами, однако его истерика оказалась бессмысленной.

— Внесите тело! — велел Гвол.

Двери в павильон открылись, и несколько линкцев внесли открытый гроб. Почивший Чесмик выглядел ещё уродливей, чем при жизни. Помятый профиль заострился и натянулся, нос оказался свернут на бок, а волосы на голове щедро окрасились запёкшейся кровью. Пресловутый меч оказался смят и так плотно вогнан в тело, что его и в самом деле было проще оставить внутри, чем вытащить. Вмиг посерьёзневший Юджин склонился над телом своего отца и, мрачнея с каждой секундой, пристально изучил каждую мелочь, начиная от пробитой головы и заканчивая торчащей рукоятью. Он будто и не слышал надсадных криков брата, а когда выпрямился, даже не взглянул в его сторону. Вместо этого Юджин посмотрел на О’дара.

— Бэрлок лишает титула принца Андреаса, и оставляет его судьбу на волю Совета, — ледяным тоном объявил он. — Отныне этот человек изгнан из Бэрлока!

Юджин демонстративно покинул павильон. Линкцы послушно вынесли вслед за ним тело его отца, а личная стража забрала с собой продолжавшего что-то нервно шептать Витора.

— Провались ты в троллево логово, тупое отродье! — не унимался Андреас, осыпая старшего брата проклятья и ругательствами, но стоило дверям закрыться, как он переключился на Бродерина. — Думаете, теперь сможете избавиться от меня? Как бы не так! Ваш божок поставил на мне клеймо, а значит, я всё ещё муж вашей дочери!

Этьен видел, как задрожала Торина, как боязливо нырнула за спину поднявшегося отца.

— Вы ошибаетесь, любезный, — Бродерин покачал головой. — Боюсь, Вир забрал своё благословение и руки моей дочери чисты…

— Но как же… как же… — Андреас принялся вертеться, пытаясь увидеть собственные запястья, однако ему это всё никак не удавалось.

— Дочь моя, выйди и покажи всем, что этот человек отвергнут Виром и больше тебе не муж, — с нежностью попросил Бродерин и чуть посторонился, пропуская вперёд Торину.

Принцесса, продолжая трястись, как осиновый лист на ветру, подняла руки и послушно повернула их обнажёнными запястьями к О’дару.

— Печати нет, — объявил король драконов под отчаянный вопль Андреаса.

* * *

Этьен, стоя у полуобвалившегося окна, задумчиво рассматривал татуировку на своей руке. Багровый цветок не стал бледнее со временем и выглядел на коже точно так же, как и в день свадьбы. К его удивлению, брачное клеймо и в самом деле исчезло с запястья изгнанного на Проклятые земли принца Андреаса. Он, конечно, подозревал, что в том мог быть замешан Маркус, который, наверняка, избавил от лишней татуировки тело жены, но теперь его терзало любопытство, сойдёт ли цветок после развода.

— Прости, что заставили тебя ждать! — В полуразрушенный кабинет линкской резиденции вернулся Бродерин.

Этьен нацепил на лицо приветственную улыбку, которая почти тут же сползла, когда вслед за королём вошла леди Ярина. К этой яркой и эффектной женщине он относился с лёгким предубеждением. Ему претила её слепая покорность демону-мужу, и то с каким тщанием та всегда исполняла любой его приказ, даже самый нелепый и извращённый. Когда-то давно, проходя обучение в доме агни Найлуса, он имел несчастье лицезреть воочию, как демон заставил свою леди соблазнить посла Ариата, чему та даже не осмелилась возразить.

«У дочерей Бродерина совсем нет чувства собственного достоинства», — вспоминая недавнее поведение Зарины, с укором подумал Этьен. Он и подумать не мог, что его капризная жена способна так унижаться!

— Позволь выразить тебе огромную признательность за спасение Линского королевства, принц Этьен! — поблагодарила его Ярина, присаживаясь на единственный уцелевший стул.

— Вот только не надо делать из меня героя, — поморщился Этьен.

— Тебе тоже не стоит принижать своих заслуг, — заметил Бродерин, подходя к треснутому столу и останавливаясь возле него.

— Заслуг? — усмехнулся Этьен. — Ваше Величество, кто ж называет заслугами убийство, мучения людей и подлые уловки?

— Этьен-Этьен, — Бродерин покачал головой. — Боюсь, без всех этих сомнительных достижений, мне бы пришлось уже упокоиться в семейной крипте, а моей младшей дочери терпеть унижение и побои чудовища-мужа. И это ещё не говоря о бесчинствах, которые ждали бы простых жителей нашего королевства.

— Соглашусь с Его Величеством и повторюсь, ты действительно проявил себя очень достойно, — не поскупилась на похвалы Ярина.

Этьен скептически ухмыльнулся, но возражать больше не стал, рассудив, что иначе обмен любезностями мог затянуться.