Пламенный цветок (СИ)

Данье неуклюже ввалился в просторную комнату, и, тут же вспомнив о манерах, низко поклонился.

— Ваше Императорское Величество! — Он почтительно преклонил колено и застыл в ожидании.

— Зачинщик мятежа на Шат-мирами, казнённый на глазах толпы, полукровка лорда Филберьена, сохранивший крохи магии, то, что вы до сих пор существуете на этом свете, откровенная насмешка над всеми эльфами, Филипп Данье! — Голос Гаспьена, облачённый силой, подавлял. — Впрочем, эта пощёчина от демонов была предназначена нашему отцу. Встань, мы прибыли на Фацуки вовсе не для того, чтобы сводить счёты с тобой.

Филипп послушно поднялся, но голову всё ещё держал склонённой. Аулус прищурился, наблюдая за этим представлением. Гаспьен невольно копировал своего властного отца, и, стоило признать, выходило это у него неплохо. Жесты были преисполнены величия, а пронизывающий взгляд изумрудных глаз мог устрашить всякого, кому не посчастливилось обладать могуществом.

— Не будем скрывать, мы здесь, чтобы разобраться с одним весьма неприятным пророчеством, сделанным агни Касайрис, — продолжил Гаспьен. — Насколько нам известно, ты прекрасно осведомлён об опасном нраве этой демоницы.

Вмиг побледнев, Филипп коротко кивнул.

— Наш отец когда-то не внял её словам, полагаясь на своё могущество, и недооценил коварность врага, за что, увы, поплатился жизнью. — В голос Гаспьена закрались нотки боли. — Нам бы не хотелось повторять его ошибок, потому Империя Шак-ли больше не намерена противостоять Фацуки. Напротив, мы готовы к сотрудничеству, и в доказательство наших слов предлагаем тебе, Филипп Данье, исполнить последнюю часть пророчества…

Аулус заметил, как напрягся Филипп. Его руки непроизвольно сжались в кулаки, и он явно ожидал очередной подлой каверзы.

— И стать управляющим Шат-мирами, — закончил Гаспьен, и его слова потонули в гробовой тишине.

Филипп, казалось, даже не дышал. Аулус жалел, что не удосужился занять более выгодной позиции и теперь не мог видеть взгляда помощника. А это зрелище, без сомнения, требовало внимания.

— Понимаем, что наше предложение звучит безумно, — прервал Гаспьен затянувшуюся паузу. — Будем откровенны, мы не намерены превратить вас в пустышку-марионетку, которой могли бы как ширмой прикрываться от демонической мести. За последние годы мы наблюдали за твоей работой на агни Аулуса, и, должны признать, ты проявил себя весьма неплохо, что подходит для наших планов, ведь мы более не заинтересованы продолжать внутреннюю вражду и впредь ущемлять права полукровок и людей. Ты же, как никто, знаешь обо всех проблемах изнутри, вдобавок для народа ты давно превратился в легенду, потому к твоим словам охотно прислушаются. Надеемся, теперь понятно, почему именно твоя кандидатура видится нам самой подходящей?

— Позвольте выразить Императорскому Величеству мою величайшую благодарность, — вновь припадая на колено, почтительно произнёс Филипп. — Вы оказали мне высочайшую честь, которой я едва ли заслуживаю, но прежде, чем последовать за Вами, прошу разрешить мне в последний раз обратиться к моему… — Тут его голос осёкся. Данье явно не решался выдать вслух то, что думал, потому подбирал подходящее слово: —…господину, — наконец, выдал он.

Аулус едва мог сдержать смех.

— Бывшему господину, — поправил он, лукаво щуря глаза.

Губы Гаспьена тронула снисходительная улыбка, и тот жестом дал своё позволение. Филипп вновь поднялся и обернулся, после чего отвесил Аулусу шутливый поклон:

— Это была блестящая партия, агни. Смею надеяться, с ней вы разыграете нечто столь же невероятное.

«Даже не сомневайся», — хмыкнул Аулус, жестом приглашая всех к столу.

* * *

Аулус медленно поднимался в комнату медитаций, прислушиваясь к неожиданной тишине своего дома. Он отправил Данье вместе с Императором через портал на Шак-ли сразу же после ужина, и теперь его охватила лёгкая ностальгия. Филипп был весьма занятным экземпляром, который явно стоил вложенных в него усилий. Оставалось только надеяться, что полукровка ещё не раз проявит себя. Аулуса теперь ждали другие хлопоты. Он застыл возле комнаты Данье, размышляя, не маловата ли та для его невесты, или всё же оставить эти довольно скромные покои для гостей. Воистину, скоро его тихое убежище обещало превратиться в сущий бедлам. В доме понадобятся мастерская, кабинет и детская. Он уже мысленно рисовал план грядущих изменений, но, открыв комнату для медитаций, всё тут же выветрились из его головы.

— Маркус? — Аулус уставился на лекаря демонов, который расположился на его подушках.

Маркус, словно мальчишка, валялся на спине и глазел на зажигающиеся на небосводе звёзды, что виднелись на стеклянном потолке.

— Извини, что потревожил твой покой, — поворачиваясь к нему, сказал он, и Аулус уловил в его голосе несвойственную нотку печали. Обычно лекарь демонов прекрасно владел собой и никому не показывал слабостей. Сегодня же что-то было не так.

— Я думал, тебе удалось воссоединиться с женой и вернуться в свой мир, — Аулус подошёл ближе и присел.