Пламенный цветок (СИ)

— Ну разумеется! — фыркнула эта новая Торина и, вновь повернувшись к королю, капризно попросила: — Скажите ей, папенька!

— Моя отважная малышка и в самом деле спасла нас всех! — с гордостью подтвердил отец. — Так лихо расправилась со всеми бэрлокцами, что они до сих пор пикнуть не смеют! Мне невероятно повезло с младшей дочерью!

— Но… но как же… как же я? — Торина едва держалась, чтобы не расплакаться.

— Ой, кажется, кто-то совсем распустил нюни! — Новая Торина поморщилась. — Папенька, может, устроим эту блаженную во дворце? Ну, не знаю, пусть, что ли, полы моет, раз так сырость любит разводить!

— Твоё доброе сердце достойно восхищения, дитя моё, — милостиво заметил отец. — Если тебе приглянулась эта девушка, разве могу я отказать?

— Но папенька! — Торина кинулась к отцу. — О, Вир! Посмотрите же на меня! Неужели вы меня не узнаёте? Я — ваша дочь!

На лице короля появилось озадаченное выражение. Он вновь взглянул на неё, но как-то с сомнением и даже немного с жалостью, после чего перевёл взгляд на вторую Торину, и в его глазах заблестели тёплые искорки.

— Я тоже хотела вас спасти! — с отчаянием выкрикнула Торина. — Поэтому… поэтому и сбежала!

— Бедняжка, — с фальшивым сочувствием произнесла другая Торина. — Кто ж так спасает⁈ Если я увижу мышь и убегу, разве та исчезнет сама по себе? Глупышка, чтобы избавиться от мыши, нужно либо установить хитрую ловушку, либо прикончить её своими руками! Но, похоже, ты на такое не способна, и откуда только набралась дерзости назвать себя принцессой⁈ Подумай хорошенько, какому королевству нужны рохли на троне?

Слова лжеТорины безжалостно били в самые болезненные точки, вскрывая все потаённые страхи. Они заставляли чувствовать себя никому ненужной наивной дурочкой. Но разве такой должна быть принцесса? Как ей управлять людьми, если она боится и рта раскрыть⁈ Торина ощутила себя совершенно бесполезной и безнадёжной. Воистину, Линк ничего не потерял от её исчезновения, и эта девушка действительно куда больше годилась на роль принцессы. Такая же умная, как и Ярина, такая же очаровательная, как Зарина, а ещё смелая и талантливая. Да с какой стороны не посмотри, достойна по всем пунктам! Что же до самой Торины… Она не была уверена даже в том, что справилась бы с уборкой. Ей совершенно ничего не стоило доверять. Даже в Храме Трёхликого она и то умудрилась создать лишь неприятности! Продолжая мучительные самобичевания, Торина отступила. Вышла из зала в первый попавшийся коридор и побрела неизвестно в каком-то направлении.

«Если меня не станет, никто даже не заметит! — с горечью рассуждала она. — У папеньки и матушки есть замена получше, а кроме них, разве нужна была я хоть кому-то?»

Перед внутренним взором мелькнул образ Маркуса, и сердце сжалось от боли. Её хрупкое чувство и несмелая надежда разбились вдребезги. Та, другая, бойкая и независимая, легко и играючи отняла у неё всё, забрала её жизнь, оставив ей лишь разочарование и слёзы, да черноту безмолвного Храма. Но самые невыносимые страдания Торине причиняло жестокое осознание, что её замена и правда была достойнее. Она так непринуждённо разбиралась в политике и, несомненно, обладала острым умом, способным раскрыть любые заговоры, и, что не менее важно, совсем не боялась показать себя, открыто флиртуя и кокетничая. Разве хоть один мужчина смог бы устоять перед такой девушкой? Конечно, Маркус тоже выбрал бы её. Да что мужчины! Пожалуй, даже матушке-королеве пришёлся бы по нраву бойкий характер самозванки. Безусловно, некогда молчаливость и робость Торины доставили Её Величеству немало хлопот и переживаний. Новая же дочь просто не способна была разочаровывать.

«Я никогда не смогла бы стать такой, как она!» — И это скорбное признание ещё больше угнетало.

Ноги сами привели Торину в тупик. Тусклый лунный свет едва проникал в эту часть Храма сквозь большую трещину на потолке. Впереди зиял чернотой обрыв, в который так и хотелось прыгнуть, чтобы больше никому не досаждать и не мучиться самой. Понимание собственной ничтожности настойчиво толкало сделать этот отчаянный шаг. Торина подобралась к самому краю. Несколько мелких камешков слетели вниз, и она так и не услышала звука их падения.

«Глубоко, — подумала Торина, и эта мысль лишь укрепила её желание сорваться в темноту. — Спасения не будет, только чудовищный удар и, наконец, всё закончится».

Она приподняла ногу и подалась было вперёд, но тут в её до сих пор сжатой ладони что-то зашевелилось и зеленоватый огонёк вырвался на свободу. Оживший светлячок метнулся к лицу Торины. Его появление оказалось столь внезапным, что она невольно отшатнулась. Однако светлячку этого было мало. Он принялся кружить возле неё, вынуждая отступать всё дальше от опасного края.

— Ты жив! — нечаянная радость охватила Торину. — Ах, милый малыш, ты всё-таки жив! И ты… — она вдруг осеклась, запоздало осознавая, что только хотела совершить. — Ты снова спас меня!

Светлячок весело заплясал перед её глазами, а затем, сделав круг над головой, устремился в темнеющий коридор.