Пламя

– Я хочу, я тоже хотела бы, – сказала Тони с тоской, – но «мать» сказала мне в прошлое воскресенье, что тетя писала ей о том, что она поедет за границу, так что я не смогу поехать домой.

– Ты думаешь этим сказать, что пробудешь тут целый год без каникул? – спросила Пэгги удивленно.

Тони слегка взъерошила волосы.

– Не называй вещи словами, – сказала она, – легче верить, что они не случатся, если не выражать их в словах.

Тони страстно хотела видеть дядю Чарльза, но ее желание поехать домой не принималось во внимание. Ее жизнь в монастыре была счастливой, она обожала «мать» с той силой, с которой ребенок впервые обожает прекрасную женщину. Она застенчиво пряталась в темный угол часовни после богослужения, чтобы пойти сзади «матери» и быть немного ближе к ней.

Любовь изумительно содействовала ее развитию. Она старательно прислушивалась к выговору других, потому что «мать» хотела, чтобы она говорила правильно. По той же причине она учила свои уроки и чистила свои ногти. Не было ничего ни слишком мелкого, ни слишком крупного, чего бы она не сделала, лишь бы доставить удовольствие «матери».

Одно прикосновение ее белой руки к волосам Тони заставляло ребенка дрожать от счастья. Из любви Тони научилась бессчетному количеству вещей. Не надо есть шумно, так как «божество» этого не делает; старайся и делай то, что тебе не нужно, так, чтобы никто не заметил, так как «божеству» было бы неприятно, если бы ты этого не делала. Все это немного сложно, но в конце концов разрешалось удовлетворительно.

Этой весной «мать» заболела и, оправившись, уехала в отпуск. Тони, которая все время ее болезни очень мало ела и плохо спала, ожидала ее отъезда: может быть, она специально скажет ей на прощанье: «До свидания, моя милая». Она ждала, затаив дыхание, охваченная мучительной надеждой. «Мать» вышла, опираясь на руку своего брата, человека с красивыми глазами и в белом мундире. В петлице у него была продета крошечная красная ленточка. «Мать» увидела ожидавших ее детей и улыбнулась им глазами. Тони стояла близко к ней. Только она протянула свою белую руку, как полковник де Марн мягко увлек ее вперед. Ему казалось, что она очень слаба, и ему хотелось поскорее усадить ее в мотор.

Тони все ждала, еще не поздно было. Маленькое движение, кивок рукой – и она может еще броситься к мотору и получить желанный поцелуй. Сердце у нее билось странными, тяжелыми ударами.

Мотор отъехал, «мать» уехала, не подав знака.

Грехопадение пришло несколько позднее, что является прямым доказательством утверждения, насколько вредно безделье и велика сила зла.

Тони была апатична и подавлена. «Мать» только неделю как уехала, а ей казалось, что прошли годы с тех пор, как она слышала о дяде Чарльзе. Половина девочек разъехалась по домам, и лил дождь.

Она медленно поднялась в дортуар, чтобы причесать волосы. В отделении спальни, ближайшей к ней, была поднята занавеска. На кровати лежала большая открытая коробка шоколадных конфет, а в комнате никого не было. Тони не взвесила последствий: воровство никогда не казалось ей проступком большой важности. Она взяла конфету, потом другую, затем третью; наконец, верхний ряд был опустошен. На лестнице раздались шаги. Она бросилась в свою спальню и легла на кровать, крепко закрыв глаза.

Она скажет, что она спала. Шаги послышались в дортуаре, затем в соседней спальне. Раздался легкий крик ужаса. Шаги удалились из комнаты. Тони дико выскочила через другую дверь и бросилась в парк.

Маленькая группа детей возбужденно разговаривала. Они позвали ее. Когда она подошла, Денис Орм резко сказала ей:

– Ты ела шоколад.

– Я не ела, – мгновенно ответила Тони. Денис рассмеялась.

– Ты вымазала себе подбородок, – презрительно сказала она.

– Это неправда, – ответила гневно Тони.

– Когда это ты получила разрешение есть сладости? – спросила ее другая девочка.

Дети обязаны были просить разрешения, когда они получали посылки из дома или подношение от друзей. Полагалось просить разрешение у дежурной сестры за чаем, исходя из того, что публичность просьбы содействовала щедрости детей.

– Ее спальня рядом с моей, теперь я знаю, – сказала вдруг новая девочка, появляясь из-за спин других. Она держала в руках коробку с шоколадом, которую Тони опустошила.

– Где ты была все послеобеденное время? – спросила ее строго Денис.

Упрямое выражение появилось в глазах Тони.

– В классной, – коротко ответила она.

– Это ложь! – крикнула маленькая Фаншетта. – Я там была все время, а ты даже не входила туда.

Наступило короткое и тягостное молчание. Затем дети отвернулись от Тони.

– Она воровка, – сказала Денис своим ясным, спокойным голосом.

– И она врет, – добродетельно добавила Фаншетта.

Дети удалились, оставив Тони одну.

– Проклятие! – сказала она задыхающимся голосом.