Пламя

— Жалкое оправдание, — зарыдала Миранда, задыхаясь после вспышки ярости. — Вы хоть когда-нибудь чувствовали страх? Неустрашимый лорд Арчер! Едва вспомню, как вы смотрели на тело Челтенхема… Даже не вздрогнули. Словно вообще ничего не чувствовали!

— Ничего не чувствовал? — скривившись и отступая назад, прошипел Арчер. — Ничего!

Смазанным пятном он бросился к шкафу и ударил по его стенке. Толстое дерево треснуло, словно лист бумаги, под натиском его кулака.

Арчер повернулся лицом к Миранде, литые мускулы на его плечах и груди напряглись, и молочное сияние запульсировало по его изменившейся плоти. Что напугало Миранду сильнее, чем его ярость.

— Я еле удержался от крика, когда мы нашли Челта!

Арчер схватился за волосы, словно желая их выдрать. Слова полились потоком:

— Челтенхем и я вместе выросли. Мерриуэзер был моим соседом по комнате в Кэмбридже, а Лиланд… Лиланд был моим лучшим другом. Он привел меня в «Западный лунный клуб», а потом помог вышвырнуть из Лондона.

Арчер задрожал, словно готов был вот-вот сломаться. Миранда шагнула к нему, боль от вида его страданий была сильнее собственного гнева, но он только бросил на нее горящий взгляд.

— Вы хоть понимаете… — дыхание Арчера прервалось. — Я вынужден был смотреть, как они стареют, увядают. Невыносимо! Мне нужно было уехать. Это — истинная причина моего отъезда, а не их приказ убираться. А когда я вернулся, они превратились в иссохших стариков. Каждый день напоминая своим видом, что и я должен быть таким.

Арчер судорожно вздохнул и опустил плечи.

— Я смотрел, как меняетесь и вы. Из юного восхитительного создания в женщину, столь прекрасную… Господи!

Арчер в мольбе простер к ней руки, а затем уронил их:

— Я солгал. Солгал, когда сказал, что ваша красота меня не трогает. Я смотрю на вас и не могу дышать, словно оглушенный. Я хочу пасть к вашим ногам и боготворить вас. Тогда как примитивная часть меня желает задрать вам юбки и погрузиться в вас, пока мы не забудем собственные имена.

Тяжело дыша, он смотрел на Миранду, в глазах смешались боль и укоризна.

— Но все это не имеет значения, — сказал он, по-прежнему дрожа, — потому что с каждым днем, проведенным вместе, я убеждаюсь, что Господь создал вас только для меня. За все девяносто лет, прожитых на этой земле, я ни разу не чувствовал себя так, словно каждый день — приключение. Вы заставляете меня смеяться. А ведь я никогда не смеюсь. Я разгуливаю с ухмылкой на лице, словно безмозглый дурак какой-то. Вот причина — я скрывал это от вас, ибо так отчаянно влюблен, что одна мысль о том, что и вы можете отвечать мне взаимностью, просто неодолима. И я страшился, что это чувство превратится в прах, едва я сниму маску.

Арчер исступленно застонал и отвернулся к шкафу, подняв руки над головой. Серебристые линии его тела сияли в полуденном свете, что пробивался сквозь задвинутые шторы. Голос прозвучал сдавленно и грубо:

— Как мне сопротивляться единственной вещи, которую я когда-либо желал? — С глухим стуком он ударился головой о шкаф. — Простите, Мири, — бессильно закончил он.

Перед глазами у Миранды все расплылось. Ложь бывает разной. Она подошла к мужу, протискиваясь между ним и шкафом. Несмотря на свое состояние, Арчер сразу же потянулся к ней и, тяжело дыша, заключил в объятия.

— Простите меня, Мири, — вновь прошептал он ей в волосы. — Простите.

Миранда гладила его по спине.

— Шшшш, тихо.

Скользнув губами по его груди, она сквозь слезы посмотрела на мужа и увидела, что его глаза покраснели, а темные ресницы слиплись влажными иголочками.

— Думаете, мои чувства отличаются от ваших? Я так вас хочу, что мне больно.

Арчер выдохнул и коснулся губами ее виска. Легкие поцелуи осушили ее слезы, но самое дорогое для нее сердце покрывалось льдом. Она теряла его, Арчер замыкался в себе. Прятался за толстыми стенами, где ничто не могло его ранить. Миранда чувствовала это так же остро, как и его губы на своем лбу. Ведь почти вся ее жизнь прошла в темноте, за подобными стенами. Она повернулась к мужу, потерлась щекой о его щеку.

— Каждый день мне необходимо слышать ваш голос, иначе мною овладевает отчаяние. Вы словно вторая половина моей души. Я не могу вас потерять, Бен. Я этого не переживу.

От одной только этой мысли у Миранды вырвалось рыдание, и Арчер поймал ее губы своими.

— Не плачьте, — прошептал он, большой ладонью касаясь щеки жены. — Мне это нестерпимо.

Он целовал ее слезы, а она — его щеки, глаза и любимые губы.

Миранда закрыла глаза и прижалась лбом ко лбу Арчера. Их дыхание смешалось. Вниз по животу скользнуло липкое чувство страха. Она чувствовала, как безысходность охватывает мужа. Безумие сие украдет его у нее!

— Мы найдем решение вместе, — она поцеловала его с нежностью и отчаяньем. — Мы найдем лекарство. Убийца же… Я могу уничтожить его одной лишь мыслью. Понимаете?

Внезапно Арчер похолодел.

— Да.

Он опустил глаза и глубоко вздохнул. Казалось, он был обессилен.

— Я прекрасно вас понимаю.

Когда Миранда потянулась его поцеловать, Арчер обхватил ладонями ее лицо, серые глаза впились в нее, словно стремясь запечатлеть в памяти любимые черты.