Пламя

Я опускаю взгляд и чувствую, как напрягаются мышцы рук от желания догнать ее, схватить, прижать к себе, чтобы она растаяла в моих объятиях, как обычно. Тэйт мне необходима.

Она дождется меня.

Подняв свою сумку, я ухожу с полной уверенностью, что вернусь. Так нужно, но я обязательно за ней вернусь.

В итоге мне даже года не понадобилось. Всего шесть месяцев. Оказывается, шесть месяцев – это слишком долгий срок.

* * *

– Замечательно, – огрызнулась Паша, глядя в иллюминатор салона первого класса. – Теперь я точно понимаю смысл выражения «пролетный штат»[3].

Я проигнорировал ее недовольство увиденным, положил свой айпад в ручную кладь, подтолкнул сумку ногой обратно под сиденье и вздохнул:

– Не вешай нос. У нас в Шелберн-Фоллз тоже есть машины, выпивка и сигареты. Сразу почувствуешь себя как дома.

Она откинулась на спинку сиденья, и я заметил ее злобную гримасу, обращенную на кресло впереди.

– Жду с нетерпением. – Голос девушки сочился сарказмом. – Я ведь смогу сегодня напиться, да? – уточнила она.

Улыбнувшись, я закрыл глаза. Уши заложило из-за перепада давления, потому что самолет начал снижаться.

– Мне плевать, что ты будешь делать, главное – не отходи от меня ни на шаг.

Я слышал частое, сердитое дыхание своей ассистентки. Мне самому, наверное, не меньше, чем ей, было любопытно, зачем я счел необходимым притащить Пашу с собой.

– Это странно, – проворчала она. – Ты странный. Почему я сюда приехала?

– Потому что я плачу …

– Тебе за это, – закончила за меня Паша. – Ну, если ты когда-нибудь захочешь пересадить себе почку, это очень дорого тебе обойдется, приятель.

Облизав губы, я представил, будто мое сердце сжимает невидимая рука в попытке успокоить пульс. Через минуту я приземлюсь в родных краях. Несмотря на то что Тэйт не было в городе, мной все равно овладело беспокойство. Я увижу свой дом и ее дом по соседству, нашу старую школу… своего лучшего друга, который со мной не разговаривал…

Господи, да я просто мелкий нытик.

Не отрываясь от подголовника, я повернул голову и пробормотал:

– Паша, что ты хочешь от меня услышать? Что в последнее время без твоей помощи я даже жевать не могу? – Я пожал плечами. – Уж лучше ты будешь рядом и не понадобишься, чем понадобишься, но будешь недоступна.

Девушка нахмурила темные брови, одна из которых была украшена двумя штангами, и посмотрела в мою сторону так, словно у меня на лбу вырос рог. Уверен: она знала, что я во многом полагался на нее, хоть никогда прежде и не признавал этого. Наше сотрудничество складывалось отлично, потому что Паше нравилось быть полезной. Таков результат пренебрежительного отношения к тебе близких людей.

Мне нравился ее папа, но родитель из него получился ничуть не лучше моей мамы в прошлом.

Но Паша выросла хорошим человеком. Она возвращала меня к жизни, когда я утопал в тоске, и принимала множество решений, если я был на это неспособен. С ее подачи я перебрался из команды механиков в мотогонщики. Она знакомила меня со спонсорами и с инвесторами и убедила выкупить долю в мастерской. Все ее предложения поступали не во время спокойных, практичных деловых ужинов – гораздо чаще Паша просто орала, чтобы я высунул голову из задницы, и вскоре мой рабочий график стал настолько насыщенным, что времени на раздумья не оставалось. Она наполняла мою жизнь шумом, когда тишина была слишком опасна.

Я не только нуждался в ней, но и хотел, чтобы Паша была рядом. Теперь она об этом узнала и, скорее всего, опять попросит повысить ей гребаную зарплату.

* * *

Джекс ждал у выхода из терминала, несмотря на то что я пообещал написать ему, когда мы получим багаж.

Я все равно улыбнулся, едва увидев его, и даже не обратил внимания на Пашу, которая умчалась на улицу, чтобы покурить.

– Привет. – Бросив свою сумку на пол, я обхватил рукой шею брата и притянул его к себе.

– Привет, – ответил он тихо. – Я скучал по тебе.

Закрыв на мгновение глаза, я ощутил всю тяжесть нашей долгой разлуки. Мы постоянно оставались на связи, но Джекс тоже пострадал от моего решения, хоть я и держался подальше от дома лишь для того, чтобы избежать встречи с одним конкретным человеком.

Ведь я его родная кровь. Кроме меня, у Джекса никого не осталось.

Я отстранился и окинул брата взглядом. Он совсем не изменился. Черные волосы уложены так, словно он секунду назад провел по ним пальцами, голубые глаза по-прежнему напоминали яркие воды тропического океана. Новых шрамов и синяков я не обнаружил – значит, Джекс давно не попадал в передряги.

Не то чтобы он регулярно дрался, но инстинкт подсказывал проверить. Одевался Джекс до сих пор в джинсы и черные футболки, практически идентичные моим. Я покачал головой, сообразив, что он тоже оценивающе меня разглядывал, после чего наконец-то расслабился и положил руку на плечи своей подружки.